У. Е. Откровенный роман…
Шрифт:
Тем временем я – довольно крупный мужчина весом 84 килограмма, но абсолютно пустой, мертвый и без сил – проваливался в сон и приходил в себя только к вечеру…
Как долго это могло продолжаться?
Как долго я мог ежедневно, с утра до вечера, пребывать в состоянии повышенной боевой готовности и безвылазно торчать в своей квартире в непрестанном ожидании ее звонка, набега и яростной атаки ее узенькой щели и жадного питончика внутри ее?
Как долго я мог мириться с положением дневного любовника, к которому забегают на полчаса, хищным вампирчиком высасывают из него всю силу и убегают, оставляя ему для сна несколько дневных часов и целые ночи
Но почему она не приезжала ко мне на ночь? Был ли у нее еще один ночной любовник или даже несколько ночных любовников? Я не знал этого, она говорила, что ей приходится работать с ее юридическими документами допоздна, до трех часов ночи, и это у нее самое продуктивное время. Мол, она, как Маргарет Тэтчер, вообще спит не больше четырех часов в сутки и, следовательно, ей нужно спать за городом, на даче, на свежем воздухе. И что она, еще в детстве поняв, как ей не повезло с ростом, решила во всем остальном быть perfect, the best – самой лучшей. И стала такой – лучшей студенткой юрфака МГУ, лучшей аспиранткой, лучшим адвокатом и лучшей любовницей, ведь все – даже искусство любви и умение развить мускулы влагалища – можно освоить, пользуясь соответствующей литературой… А что касается своей верхней, надо мной, квартиры, то она раздумала ее продавать – рынок недвижимости в Москве сейчас замер, ведь весной денежные люди покупают только загородные дачи. Зато к осени цены на московские квартиры круто взлетят, – так что с продажей лучше не спешить, над ней не каплет…
Честно говоря, мне это было уже безразлично. К началу мая я осоловел от такого образа жизни, стал манкировать обязанностями дневного любовника и уходить из дома сразу после завтрака. Было ли это результатом привыкания к Инне или первым звонком импотенции? Не знаю…
Поскольку деньги у меня были, я бродил по книжным магазинам, выставкам и просто по весенней Москве. В мае, если вы помните, в Москве вдруг сразу стало 22–24 градуса тепла, на День Победы выпала просто жара, и даже регулярные авиакатастрофы и взрывы в метро не омрачили москвичам, и особенно юным москвичкам, этот праздник. После шести месяцев зимы, грязи, тяжелой зимней одежды и обуви Москва враз обнажилась, как моя Инна в первую минуту нашего свидания; и четырнадцати-пятнадцатилетние москвички, вылупившиеся из зимы, словно ландыши из-под снега, совершенно вызывающе шастали по городу в узких «топиках» и мини-юбчонках, оголив на всеобщее обозрение свои неизвестно откуда выросшие ноги, а также плечики, плоские животики и пупочки, украшенные новомодным пирсингом.
Хотя я был сыт своей Инной, а все же эдаким жуиром поглядывал на эту младую, но уже созревшую поросль, явственно представляя себе, что и как можно и нужно делать с ними в постели. Они, следует сказать, довольно по-взрослому реагировали на эти взгляды – сначала, правда, с удивлением вскидывали глаза на мои седины, но затем с проникновенным вопросом заглядывали прямо в душу. И я бы, наверное, решился ответить на этот вопрос кой-кому из них, но именно в тот момент, когда я уже был готов сделать первый шаг, у меня звонил мобильный телефон – это Инна словно телепатически улавливала рискованность ситуации.
– Ты где? – спрашивала она вместо «здрасти», и в ее низком, глухом голосе было больше чувственности и секса, чем во всей оголенности этих новомайских див.
Я
– Я хочу тебя… Прямо сейчас… – шептала она мне на ухо. – Бери машину и домой, я уже в дороге. Ты знаешь, как я тебя хочу? Сказать тебе?..
Знаете, когда вам 56, а ей 30, и она открытым текстом говорит вам в ухо, как она вас хочет, это, я уверяю, еще действует. Вздрюченный, я ловил машину и мчался домой, и если я – не дай Бог – попадал в пробку и опаздывал, мой мобильник просто раскалялся от ее звонков.
Однако через пару недель и это перестало работать, и я стал уезжать в Коломенское, в Звенигород и еще дальше – чтобы ее звонки не доставали мой мобильный. Знаете, когда вы не можете соответствовать запросам женщины, а она продолжает вас доставать, это раздражает…
Конечно, я рисковал – Инна могла (и должна была) бросить меня, найти себе другого. При ее уме, машине и деньгах это казалось нетрудно. Но с одной стороны, меня уже действительно тяготило мое положение чуть ли не Катрин Денев из фильма «Дневная красавица», а с другой стороны, даже черная икра, если есть ее каждый день ложками, может осточертеть. Во всяком случае, вскоре у нас вместо бурного секса состоялось бурное выяснение отношений. Правда, в постели. Оседлав меня нагим амурчиком, Инна вдруг сказала:
– Так! А теперь отвечай! Только честно! Что случилось?
– По-моему, сейчас не время…
– Самое время. Другого у меня нет, – жестко заявила она и вдруг так сжала мускулы своего питончика, что я чуть не задохнулся. А она усмехнулась победно: – Ну! Говори! Тебе меня мало, да? У тебя есть еще кто-то? Куда делась эта девка, которая была тут до меня?
Женщина никогда не может себе представить, что ею можно пресытиться, она легче поверит, что у нее появилась конкурентка…
Но я не стал в это вдаваться, я сказал:
– Знаешь что? Смотри, как ты хорошо устроилась! Нашла себе бездельника-пенсионера, который еще что-то может, и оседлала его! Влетела, по-быстрому трахнула, получила свою сотню оргазмов и – вперед!
Она замерла на мне, даже ее питонша расслабилась от изумления. Отчего я психанул еще больше.
– Да, да! Подумай! Ты же адвокат, ты выигрываешь судебные процессы! Неужели ты не понимаешь, что я не могу быть просто клинышком для заточки скважины? Мне нужно работать, что-то делать, деньги зарабатывать, в конце концов!..
– Ты хочешь работать? – спросила она.
– А ты думаешь, я уже ни на что не способен, кроме этого? – И, пытаясь затушевать свою резкость, я попробовал продолжить нашу постельную игру.
Но Инна не откликнулась на это, а, наоборот, вдруг встала с постели, навернула на себя свою строгую черную юбку и сказала, застегивая молнию на боку:
– Интересно, сколько ты хочешь зарабатывать?
Я укрылся простыней, чтоб не выглядеть памятником космонавтам.
– Ты собираешься мне платить?
– Да. Но не за твои мужские достоинства, не надейся.
– А за что?
– Сиди дома, мой водитель тебе кое-что привезет.
– Иди сюда.
– Нет уж, как-нибудь в другой раз.
Но я, конечно, встал, поднял ее с пола, как ребенка, и вернул в постель, в прежнюю позицию. Она, нужно сказать, не сильно этому сопротивлялась.
А через час после ее ухода действительно позвонил ее «Карбышев». Я открыл дверь, и он втащил в прихожую два больших картонных ящика.
– Что это? – удивился я.