Уайклифф и козел отпущения

Берли Джон

– Неприятным?

– Я работаю здесь уже четырнадцать лет, – продолжал Мэттью, все также вертя в руках линейку. – И мне всегда давали понять, что однажды я стану младшим компаньоном…

– А теперь?

Он посмотрел на Уайклиффа так, будто не ожидал такого вопроса.

– Я вас не понимаю…

– Если ваш дядя убит, как вы представляете перспективы фирмы и ваши собственные?

– Это зависит от его завещания.

– А он не обсуждал с вами эти проблемы?

– Никогда.

Он лишь иногда делал намеки, что, если я буду хорошо работать и начну собственное дело, он позаботится обо мне.

– Вы уверены, что кроме той женщины, на которой он собрался жениться, в его жизни не было других?

– Я не думаю, что он общался с женщинами.

Это было сказано прямо и недвусмысленно. И все же…

– Еще один вопрос, мистер Чоук. Что вас так тревожит?

Мэттью поднял лицо, которое стало совершенно белым. Пальцы, державшие линейку, дрожали.

– Я все время думаю, что мой дядя, может быть, мертв…

– Это могло бы вас расстроить, а я употребил слово «тревожит».

– Но на меня неожиданно свалились все заботы о бизнесе, а у меня нет полномочий… Я объяснял…

– По-моему, дело не в бизнесе, а в вас самом?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Уайклифф встал, поблагодарил за содействие и пошел к двери.

– Мистер Уайклифф!

– Да?

– Нет, ничего, извините.

– Я думаю, вы хотите мне что-то сказать.

– Нет. – Мэттью снова уставился на крышку стола и не поднял взгляда. – Я хотел сказать, что не знаю никого, кто мог бы убить моего дядю.

Уайклифф прошел через контору, попрощавшись с обеими женщинами, задержался во дворе, глядя, как разгруженный лесовоз выезжает на улицу. После этого ворота закрыли. Он смотрел вокруг рассеянно, больше занятый анализом беседы с Мэттью, и поэтому немало удивился, обнаружив рядом с собой маленькую брюнетку, которую видел в конторе. Видимо, она уже забыла, какой прием оказала ему.

– Вероятно, это не важно, но я подумала, что должна сказать вам. Я видела мистера Риддла в тот вечер. – У нее были невинные темно-голубые глаза, а губы, напоминающие своей формой лук купидона, наверняка однажды навлекут на нее беду. – Я была со своим парнем, и мы шли по Альберт-Террас.

– Где это?

– Недалеко от места, где живет мистер Риддл.

– Он направлялся от дома?

– От дома. Я думаю, он хотел попасть на Мургейт-роуд. С Альберт-Террас все равно больше никуда не попадешь.

– В котором часу это было?

– Где-то примерно… – Она пыталась вспомнить. – Между половиной восьмого и восемью.

– Он с вами заговорил?

– Ну, я сказала ему: «Добрый вечер, мистер Риддл». Он ответил. А больше он ничего не говорил.

– Он был

таким, как обычно?

– Да. Как всегда: даже не посмотрит в вашу сторону, если только ему от вас чего-нибудь не нужно. – Она спародировала своего хозяина: – «Добрый вечер, мисс…», и все так холодно, так церемонно. Но уж такой это человек.

– Когда вы разминулись, вы не заметили, вошел ли он в один из домов или продолжил спускаться?

– Извините, я не обратила на это внимания.

– Ничего страшного. – Ее синие глаза горели любопытством. Ей явно нравилась ее теперешняя роль. – Вы заменили Сисси Джордан?

– Нет. Одно время мы вместе здесь работали. – Она бросила на него понимающий взгляд. – Вы имеете в виду эти сплетни. Ну, будто Риддл отец ее ребенка?

– Мистер Риддл не делал вам нескромных предложений?

– Посмотрела бы я на него, если бы он только попытался!

– Значит, вы не верите в эти сплетни?

– Я не любила его, это верно, – помотала она головой. – Но он того сорта человек.

– А Мэттью?

– Он слишком трусоват для этого.

– А для чего закрывают ворота во двор?

Она удивилась резкой перемене темы разговора, но ответила с готовностью:

– Это все он. Я имею в виду босса. Он прямо из себя выходит, когда здесь открыто. Можно подумать, что все только и думают, как бы спереть пилораму.

– Благодарю вас.

– Так это все?

– На данный момент.

Девушка казалась разочарованной.

– Можно попросить у вас автограф? – Она протянула ему блокнот, который держала в руках.

Он расписался.

– Напишите, пожалуйста, что вы главный детектив.

– Оставляю сделать это вам, милочка.

Она пожала плечами и пошла к зданию, вызывающе покачивая бедрами.

Уайклифф возвращался другой дорогой, которая все равно не уберегла его от непогоды. Туман ограничивал видимость сотней ярдов, и сигнал маяка через равные промежутки времени продолжал бить по ушам. В школе была перемена, но когда Уайклифф пересекал площадь, как раз прозвучал звонок, мгновенно оборвав какофонию звуков. Войдя в помещение своего «командного пункта», он с радостью отметил прибытие Джона Скейлса.

Из всех его сотрудников Скейлс обладал самым богатым воображением.

Когда-то он начинал службу с обработки отпечатков пальцев, а сейчас занимался всевозможными случаями мошенничества. Он прекрасно одевался и обладал соответствующей внешностью и манерами. Бухгалтеры и управляющие банков, с которыми ему в основном приходилось иметь дело, забывали, что перед ними полицейский, и часто становились излишне разговорчивы.

Уайклифф тепло поприветствовал помощника.

– Надеюсь, ты в форме?