Уайклифф и последнее жертвоприношение
Шрифт:
Обычно Кэти нравилось разгуливать по поселку — она узнавала людей, и люди узнавали ее. С одной стороны, она все еще оставалась прежней двойняшкой Добелл, а с другой — как-никак миссис Гич, супруга процветающего подрядчика, который строит отличные дома, офисы и школы. Ей нравились обе роли, но сейчас мысли о Джессике вывели ее из привычного расположения ко всем окружающим.
Она свернула вверх по улице Черч-Лейн, которая шла вдоль притока Тригга до самого церковного двора. Деревья, с только-только проклюнувшимися из почек листочками, выглядели зеленоватыми призраками на фоне голубого неба, а в садах у разбросанных поблизости вилл
Пройдя еще две-три сотни шагов, она оказалась в открытом поле, и поселок почти совсем исчез из виду. Только часовня выглядывала из бледной зелени. Обшарпанные воротца с вывеской «Миньонс» обозначали начало плохонькой дорожки, что петляла по полю, заросшему низким кустарником, где лениво пощипывали молодую травку козы. Дорожка круто ныряла вниз между скалистых уступов, а дальше втискивалась во вторые воротца, еще менее презентабельные, за которыми уже был птичий двор. Ну, а дальше — дом в глубине двора и хозяйственные постройки по обе стороны от него. Как всегда, этот двор, птичий гомон и запах помета вернул Кэти в детство и заставил сердце на мгновение замереть… Здесь ничего не изменилось с тех пор…
Ферма Миньонс принадлежала их родителям, погибшим в автокатастрофе, когда Кэти только-только вышла замуж. Джессика сказала тогда, что ферму нельзя бросать, и стала вести здесь хозяйство. Сперва — с помощью наемных работников, потом — при сомнительной поддержке нескольких, сменявших другу друга «бездомных овечек», которым негде было жить. Последняя группа «овечек», представлявшая собой семейство Винтеров, удержалась тут дольше всех — Лоуренс и Стефания и их сын Джильс.
Кэти откинула крючок с калитки, и тут же из дома с тявканьем выбежал колли Джессики — впрочем, завидев и узнав Кэти, пес немедленно сменил лай на приветливое помахивание хвостом. Дверь тут открывалась прямо в кухню, и Кэти вошла без стука. Мальчишка, Джильс Винтер, сидел за кухонным столом. Перед ним валялись истерзанные школьные учебники. Джильс и Джулия учились в одном классе. Тощенький, невысокий блондинчик, с тонкими чертами девичьего лица. Голубой цвет его глаз словно был троекратно усилен толстыми линзами очков. Да, красавцем его не назовешь…
— А, миссис Гич… — протянул он вежливо и отстраненно.
— Трудишься в праздники, Джильс? Хотела бы я, чтобы моя Джулия хоть краем глаза заглянула в книгу в эти дни… Что готовишь к экзаменам? Физику, химию и биологию, как она?
— Нет, у меня вместо биологии — математика… — Джильс глянул в свой учебник и снова поднял глаза. — А вы хотели поговорить с мисс Джессикой? По-моему, она там прибирается в козьем сарайчике…
Его синие глаза словно подернулись поволокой, и Кэти поняла, что ее присутствия здесь больше не требуется…
Сестру Кэти нашла за растряхиванием тюков соломы в козьем загоне.
— Кэти, привет! Погоди, я разворошу эту солому и мы пойдем в дом.
Они были двойняшками, но выглядели похожими друг на друга ничуть не больше, чем обычные сестры. Джессика была чуть покрепче сложена, волосы у нее светлее, кожа загорела на солнце, и держалась она более непринужденно. На лице всегда улыбка. В своей простой блузе и джинсах, с волосами, схваченными сзади заколкой, Джессика представляла собой расхожий типаж «современной работающей женщины». Кэти отталкивал этот стиль, и в то же время она чуть-чуть завидовала сестре.
Закончив с соломой и выйдя наконец из сарая на свет божий, Джессика подробно
— Кэт! Ты прямо как девочка с картинки в «Сельской жизни»! Ты ведь не шла по берегу, правда? В таких-то туфельках… Где твоя машина стоит?
— Я так, пешком. Шла по шоссе, — сухо отвечала Кэтрин.
— Ага, понятно. Красовалась перед нашими деревенскими.
Зашли на кухню. Джессика резко бросила Джильсу:
— Знаешь, там в сарайчике для коз солома сложена, ее нужно разворошить. Но не тереби все копны, оставь на завтра, ясно?
Джильс молча встал и вышел на двор.
— Этот парень не оторвет от стула задницы, пока на него не прикрикнешь… — проворчала Джессика. — Берет пример со своей матери, лентяйки… Ладно, пойдем в комнату…
— А я думала, моя Джулия здесь, — заметила Кэти.
— Она заходила, да только «Ее Светлость» были не в настроении заниматься тут разными пустяками. Они поболтали минут пять, и потом она смылась. Конечно, о вкусах не спорят, но я просто поражаюсь, что она в нем такого нашла…
Дом стоял у речной заводи, над которой высились деревья, и в узенькое окошко гостиной проникал снаружи лишь смутный свет. Да, здесь мало что поменялось за эти годы, разве что еще больше все поизносилось да поистрепалось; обтянутая кожей черная софа, кресла — материнское и отцовское, цветные репродукции в позолоченных рамках, пианино у стены… Все так же, как было в детстве. Тот же самый письменный стол и деревянная полочка, которую Добеллы использовали для хранения своих расчетных книг и старых счетов…
— Садись, Кэти, в ногах правды нет. Хочешь стаканчик? Точнее сказать, у меня есть крепленое вино, я его покупаю сейчас в таких пластиковых бутылях на пять литров… Правда, подаю я его в графинчике из-под хереса, но это винцо еще получше будет…
Сестры уселись рядышком на диван, прихлебывая вино.
— А где Лоуренс и Стефания? — спросила Кэти.
— Лоуренс копает картошку. А Стефания — сегодня ведь первый день этого проклятого праздника, так что она не встанет с постели до полудня… — Джессика вздохнула. — Да еще в последнее время она завела моду — то и дело берет себе выходные. Уж не знаю, куда она ходит в эти дни, но я заметила, что она стала чаще принимать душ, чем раньше…
— Джесси, послушай, но если от Винтеров так мало проку, зачем ты их держишь на ферме?
Джессика подлила себе еще вина.
— Тебе добавить? Нет?… Ну, в общем, я не знаю! Где я найду себе других помощников? Конечно, Лоуренса нельзя назвать подарочком — в смысле работы на земле, но он всегда старается сделать то, что ему велят. — Джессика ухмыльнулась. — И потом, у него есть достоинства и другого сорта…
Кэтрин вытаращила на сестру глаза:
— Надеюсь, ты имеешь в виду не то, что я могла подумать?
Джессика рассмеялась, но не очень весело.
— Ты стала какой-то замшелой пуританкой, Кэти! Иногда кажется, будто ты считаешь, что быть женщиной — это такая профессия, для карьеры… Наверно, в каких-нибудь дамских журналах вычитала, а? Модная сейчас тема…
Кэти была задета:
— А чего ты добиваешься в жизни, и зачем, интересно?
Джессика допила вино.
— Я? Не знаю, я и не задаюсь такими вопросами. Все у меня получается естественно… — Ее лицо вдруг стало серьезным. — По крайней мере, я пообдергала хвостики нескольким петушкам, чтобы они не слишком кукарекали… И во всяком случае, я ни от одного сукиного сына не завишу. Вот так.