Уайклифф разрывает паутину
Шрифт:
– Когда она умерла?
Она ненадолго задумалась. Потом ответила:
– В пятницу… Да, в пятницу утром.
– В день похорон сестры.
Женщина никак не отреагировала на эту реплику.
– Как я вам уже объяснил, на этой стадии вы не обязаны отвечать на мои вопросы. Более того, самое лучшее в вашем положении – как можно скорее связаться с адвокатом.
– Не нужен мне никакой адвокат.
– Отлично. Тогда рассказывайте, как умерла Агнес Рул.
Она
– Агнес сидела вот в том кресле, у камина. – Она указала на простое деревянное кресло с высокой спинкой. – Вроде бы с ней все было в порядке, а потом вдруг как закашляется, будто бы подавилась конфетой. Она все время леденцы в рот запихивала. Я кинулась к ней, но она уже повалилась на пол. И все – мертвая. Сердце, должно быть.
– И вы не вызвали врача?
– А что толку? Врач бы уже не помог. Она умерла.
Клиффорд в очередной раз щелкнул лезвием ножа и, не поднимая ни на кого из них глаз, сказал:
– Она точно умерла. Всякий бы понял.
Мать сразу вскинулась на него:
– Тебе было велено помалкивать, Клиффорд! И спрячь этот чертов ножик, не действуй мне на нервы!
Как нашкодивший мальчуган, Клиффорд быстро сунул нож в брючный карман и остался сидеть, уперев взгляд в одну точку.
– Разве вы не знали, миссис Рул, что закон обязывает вас получить медицинское заключение о смерти с указанием ее причин?
Она не ответила.
– Почему же вы не сделали этого?
Она смотрела в сторону, избегая встречаться с ним глазами, потом неожиданно робко спросила:
– А они смогут сказать?
– Что сказать?
– Ну, от чего она умерла.
– Это зависит от сохранности тела и самой по себе причины смерти.
– А что будет со мной? – Ее взгляд был устремлен на сына; она казалась теперь слабой и неуверенной в себе.
Уайклифф смягчил тон:
– Я прикажу, чтобы вас с сыном доставили в полицейский участок Сент-Остелла, где с вас снимут подробные показания и попросят подписаться под протоколом. По вашему пожеланию при допросе может присутствовать адвокат.
– А потом что? Домой-то нас отпустят?
Чуть помедлив, Уайклифф сказал:
– Не думаю, чтобы вас задержали там на ночь. А пока ответьте мне на последний вопрос. У вашей родственницы наверняка были подруги. Кто-нибудь из них навещал ее?
Джейн постукивала кончиками пальцев по пластику стола.
– У стариков не бывает друзей-приятелей. Нет, никто к ней не приходил. Давно, уж с полгода…
– А до этого?
– Была одна старая леди, – сказал Клиффорд. – По воскресеньям
Джейн Рул вздохнула.
– Это он про Лили Армитидж. Она действительно бывала здесь каждое воскресенье, но потом ее так скрутило от артрита, что старуха уже из дома не выбирается. Если вообще жива еще.
– Где она живет?
– В городке, на Альберт-плейс. Вот только номера дома не знаю.
Полицейский автобус они остановили на проселочной дороге у въезда в хозяйственный двор фермы, сплошь покрытый теперь слоем грязи.
– Высадишь меня у кемпинга – рядом с домом, – велел Уайклифф, – а сам поедешь и распорядишься насчет Рулов. Особой спешки нет, они никуда не сбегут. Направь за ними Кэрноу.
Чтобы добраться до кемпинга, пришлось пуститься далеко в объезд. Дождь лил отвесной стеной, капли лупили по крыше машины, дорога была пустынна. Керси подогнал автобус вплотную к крыльцу дома и дождался, пока ответят на звонок Уайклиффа.
– Кто там?
Женщина была болезненно худа; ее туго стянутые назад в «конский хвост» волосы делали лицо странно оголенным. Серое бесформенное платье-балахон походило скорее на драпировку, чем на предмет гардероба.
Уайклифф представился и спросил:
– А вы, если не ошибаюсь?…
– Я – Эстер Клемо. Вы нашли Хильду? – вопрос был задан командирским тоном.
– К сожалению, нет.
Черты ее лица, оживившиеся на мгновение, опять сложились в мрачную маску.
– Дома никого нет. Что вам угодно?
– Побеседовать с вами.
Она помедлила в нерешительности. Потом сказала:
– В таком случае, вам лучше зайти в дом.
Голос ее был с хрипотцой, манеры резковаты. Она провела его в гостиную – реликвию прошедших лет: семейные фотографии в рамочках и раскрашенные гравюры с шотландскими оленями по набивным обоям стен; в открытом камине горка смятой красной бумаги; внутри каминной решетки – огромный вазон из кантонского фаянса с букетом засушенных трав.
Эстер стояла, сцепив пальцы рук на животе, и ждала.
– Быть может, сядем?
Она пожала плечами и указала ему на кресло. Потом сама присела на краешек другого.
– Я к вам прямо из Трегеллеса.
– Ну и что с того?
– Мы обнаружили труп Агнес Рул.
– Как это, mpyn?!
– Увы, она умерла некоторое время назад. По крайней мере, несколько дней.
Известие искренне потрясло Эстер. Она дважды порывалась что-то сказать, но не решалась и лишь по прошествии некоторого времени спросила: