Убедительный довод
Шрифт:
– С Ричардом все в порядке? – спросил я.
– Жить будет, – уклончиво ответил Бек. – Я хочу знать, кто именно нанес удар.
– Я рассказал вам все, что видел, – сказал я. – Документы мне никто не предъявлял. Этих ребят я видел первый раз в жизни. Сам я там оказался совершенно случайно. Какой ваш второй первостепенный вопрос?
Последовала долгая пауза. За окнами шумел и грохотал прибой.
– Я человек очень осторожный, – наконец сказал Бек. – И мне бы не хотелось вас обижать.
– Но?
– Но
– Я тот, кто спас вашему мальчишке второе ухо, – сказал я.
Бек взглянул на Дьюка. Тот шагнул вперед и ловко подхватил мою рюмку. Взяв ее тем же самым неуклюжим движением, зажимая большим и указательным пальцами за основание.
– А теперь у вас есть и мои пальчики, – заметил я. – Все чисто и аккуратно.
Бек снова кивнул, словно человек, принимающий ответственное решение. Он указал на лежащие на столе револьверы.
– Хорошее оружие.
Я ничего не ответил. Протянув руку, Бек уперся в одну «Анаконду» костяшками пальцев. Резко толкнул ее мне. Тяжелая сталь издала глухой звук, скользя по дубовой поверхности.
– Ты не хочешь рассказать мне, почему одно из гнезд отмечено нацарапанным крестиком?
Я вслушался в шум океана.
– Понятия не имею, – сказал я. – Мне они достались уже такими.
– Ты купил их подержанными?
– В Аризоне.
– В оружейном магазине?
– Не совсем.
– Почему?
– Не люблю, когда копаются в моем прошлом, – объяснил я.
– Ты не поинтересовался насчет царапин?
– Я решил, это какие-то отметки, – сказал я. – Возможно, какой-нибудь умник протестировал револьверы и отметил самое точное гнездо. Или самое неточное.
– А что, гнездо барабана как-то сказывается на точности выстрела?
– На точности сказывается все, – заверил его я. – Особенности производства.
– Даже когда речь идет о револьверах стоимостью восемьсот долларов?
– Все зависит от того, насколько разборчивый подход. Если опускаться до стотысячных долей дюйма, в мире не найдется двух совершенно одинаковых вещей.
– Это так важно?
– Только не для меня, – сказал я. – Когда я направляю на кого-то оружие, меня не интересует, в какую именно клеточку организма я попаду.
Какое-то время Бек молчал. Затем сунул руку в карман и достал патрон. Сверкающая латунная гильза, матовая свинцовая пуля. Бек поставил патрон вертикально на стол, словно маленький артиллерийский снаряд. Затем повалил его и покатал пальцем. Потом аккуратно положил и щелчком толкнул ко мне. Патрон описал широкую изящную дугу, гулко гремя по дереву. Это был патрон 44-го калибра «Ремингтон магнум». Пуля без оболочки, тяжелая, больше трехсот гран. Страшная штуковина. Вероятно, патрон стоил почти доллар. Вынутый из кармана, он хранил тепло тела Бека.
– Тебе когда-нибудь приходилось играть в «русскую рулетку»? –
– Мне нужно избавиться от угнанной машины, – сказал я.
– От нее уже избавились.
– Как?
– Она там, где ее не найдут.
Он умолк. Я ничего не ответил. Просто смотрел на него, словно размышляя: «Так ли ведет себя обычный бизнесмен?» А также почему лимузин зарегистрирован на компанию? Откуда ему известна цена «кольта Анаконды»? Зачем он снял отпечатки пальцев своего гостя?
– Тебе приходилось когда-нибудь играть в «русскую рулетку»? – повторил Бек.
– Нет, – сказал я. – Никогда не приходилось.
– Мне нанесли удар, – продолжал он. – И я только что потерял двоих человек. А сейчас мне нужно людей приобретать, а не терять.
Я выждал пять секунд, десять – делая вид, будто пытаюсь понять, к чему он клонит.
– Вы предлагаете мне наняться к вам? – наконец спросил я. – Не знаю, смогу ли я задержаться в ваших краях.
– Я ничего не прошу, – сказал Бек. – Я хочу принять решение. Ты мне кажешься человеком полезным. Эти пять тысяч долларов ты мог бы получить за то, что останешься.
Я молчал.
– Эй, если я тебя захочу, я тебя получу, – сказал Бек. – На тебе висит убитый полицейский в Массачусетсе, у меня есть твое имя и твои пальчики.
– Но?
– Но я не знаю, кто ты такой.
– Привыкайте к этому, – сказал я. – Как вообще можно узнать, кто есть кто?
– Я это узнаю, – сказал он. – Я проверяю людей. Предположим, я попрошу тебя убить еще одного фараона. Доказать свою преданность.
– Я откажусь. Повторяю, первый стал результатом роковой случайности, о чем я очень сожалею. И я начну гадать, такой ли уж вы обычный бизнесмен, каким пытаетесь себя представить.
– Тебя не должен волновать мой бизнес.
Я промолчал.
– Сыграй в «русскую рулетку», – предложил Бек.
– И что это докажет?
– Федеральный агент на это не пойдет.
– Почему вас так беспокоят федеральные агенты?
– Это также не должно тебя волновать.
– Я не федеральный агент, – сказал я.
– Так докажи это. Сыграй со мной в «русскую рулетку». Я имею в виду, я и так, образно говоря, уже играю с тобой в «русскую рулетку», хотя бы тем, что впустил тебя в свой дом, не зная, кто ты такой.
– Я спас вашего сына.
– И я очень признателен за это. Настолько признателен, что до сих пор разговариваю с тобой вежливо. Настолько признателен, что, возможно, предложу тебе убежище и работу. Потому что мне нравятся люди, доводящие дело до конца.
– Я не ищу работу, – сказал я. – Я хочу только укрыться где-нибудь на пару дней, а затем двинуться дальше в путь.
– Мы о тебе позаботимся. Тебя никто не найдет. Здесь ты будешь в полной безопасности. Если пройдешь испытание.