Убьем в себе Додолу
Шрифт:
Свет поморщился:
— Да, вы правы… С подобной аурой мне встречаться еще не приходилось, и потому однозначный ответ я бы дать поостерегся.
Буня шумно вздохнул: похоже, его такой ответ не устраивал.
— Ну в самом деле, — сказал Свет. — Что я мог понять за какие-то пять минут? Чтобы сделать однозначные выводы, требуется поработать с подозреваемой в течение некоторого времени, понаблюдать за ее поведением, выявить стандартные реакции. На это пяти минут мало.
— Бондарь говорил что-то по поводу новой матери Ясны, — сказал Буня.
— Что вы думаете об этом?
Свет снова поморщился:
— У Бондаря часто эмоции берут верх над
— А если он прав?!
Свет снова пожал плечами:
— Я не могу утверждать что-либо определенное после столько краткого осмотра.
Буня задумчиво почесывал переносицу, устремив в боковое окно невидящий взгляд. И вдруг спросил, повернувшись к Свету всем телом:
— Вы еще не забыли дело графини Фридриксон?
— Нет, конечно, — сказал Свет. — Мне пришлось потратить на нее немало времени. И проявить немало гостеприимства.
— А не проявить ли вам гостеприимство и в нынешнем случае?
— Вы имеете в виду, что мне следует поселить эту девицу у себя?..
— А почему бы и нет?
Свет нахмурился:
— Вряд ли у меня сейчас достанет времени на необходимое с нею общение…
— Я думаю, от некоторых обязанностей вас можно было бы и освободить,
— быстро сказал Буня. — И я мог бы поговорить об этом с министром и Кудесником. Полагаю, с подозрительными поработают другие чародеи-щупачи. К вам будут обращаться лишь в самых сложных случаях.
— А стоит ли уделять этой девице столько внимания? — Свет пожал плечами. — Даже если бы она оказалась связанной с лазутчиками…
— Если она окажется связанной с лазутчиками, ею займутся наши люди. Меня интересует другой вариант развития событий. — Буня положил ладонь на руку Света. — А что если перед нами действительно вторая мать Ясна? Вы ведь хорошо представляете себе, как нам нужна такая колдунья. Сколько зря тратится времени и средств на тех, кто оказывается пустышкой! Ведь с додолками каши не сваришь.
Свет удивленно хмыкнул: об этой стороне дела он почему-то не подумал. А стоило бы… Помнится, Кудесник не раз говорил о том, как много потеряла Колдовская Дружина с исчезновением матери Ясны. Да и сам он тогда так считал.
— Что ж, пожалуй, вы правы…
— Мне бы хотелось, чтобы вы приняли ее уже завтра, — быстро сказал Буня. — И чтобы она чувствовала себя у вас как дома. Расходы вам возместят.
Свет кивнул:
— Хорошо, я отдам своему эконому соответствующие распоряжения. Если у вас все, я бы вышел здесь.
— У меня все. — Буня протянул было десницу, но тут же убрал ее. — Хотя нет… Есть у меня одно опасение. — Буня помолчал. — Если она и в самом деле лазутчица, не облегчаем ли мы супротивнику задачу? Не подставляем ли своего лучшего щупача под удар?
Свет пожал плечами:
— Вряд ли! Вы ведь знаете силу, данную мне Семарглом.
— Силу, данную вам Семарглом, мы знаем. — Буня обреченно вздохнул. — Что ж, иногда приходится идти и на определенный риск.
— Да нет тут никакого риска! А если и есть, тем интереснее для меня будет эта гостья. Так что привозите.
— Ладно, договорились, — сказал Буня и дал знак кучеру остановить карету.
Свет пересел в свой экипаж и удовлетворенно потер руки. Все-таки фехтование изрядно облегчило ему сегодняшний день.
Слава Семарглу, его ждал спокойный ужин. А после ужина — «Новое приишествие».
И даже Забава не сможет помешать ему в очередной раз пообщаться с Кристой.
2. ВЗГЛЯД В БЫЛОЕ: ЗАБАВА
Отца
Светозара Соснина, мать ее, была членом Ордена дочерей Додолы, и этим все сказано. Вполне возможно, что она и сама не ведала, от которого из своих кавалеров пригуляла ребенка. Впрочем, когда Забава была маленькой, этот вопрос ее совершенно не интересовал. Большинство подружек матери тоже были одинокими додолками, и вполне естественно, что их дети об отцах не вспоминали.
Когда Забаве исполнилось семь, Светозара Соснина утонула, купаясь в Онеге. Забаву приютил Орден. Она росла и воспитывалась в одном из детских приютов, организованных Орденом в Борисове-на-Онеге. Додолки научили ее грамоте и арифметике. Девочка была некрасива на личико, но опекающая ее мать Заряна разглядела в дурнушке будущую красу и решила, что наилучшей долей для сиротки во взрослой жизни будет работа горничной. Там, глядишь, и парня какого-нибудь доброго встретит… Так мать Заряна говорила Забаве, и у девочки не было причин не верить опекунше.
Росла Забава смышленой и бойкой на язычок. Немудреную науку, требующуюся горничной для четкого исполнения своих обязанностей, постигала хорошо. А в невеликое свободное время, когда в приюте все было вымыто и убрано, когда младшие дети накормлены и уложены, а старшим разрешалось еще не спать, Забава с удовольствием читала сказки. Особенно ей нравились сказки о красивых юных волшебниках, влюблявшихся в дурнушек и силой своего Таланта делавших своих избранниц писаными красавицами. Юные волшебники снились ей чуть ли не каждую ночь, беремями бросались к ее ногам, тут же признавались ей в любви, и утренний петух прерывал ее сны на самом прекрасном месте — когда ее вели под венец.
В приюте, где жила Забава, юных волшебников не было (сироты мужеского пола воспитывались только в приютах волхвовата), но в конце концов роль волшебника выполнила природа. Забава расцвела на личико, приобрела стройную фигуру, с достаточным в нужных местах количеством округлостей. И узнала, что волшебники не женятся. После этого желание соблазнить волшебника превратилось у юной девушки в навязчивую идею.
Она и не догадывалась, что идея эта возникла у нее не самопроизвольно, что мать Заряна исподволь, осторожно внедряла это желание в пылкое сердце своей воспитанницы. Как не знала и того, что мать Заряна выполняла персональное задание магистрессы Ордена. Не ведала она и о том, что в разных концах княжества такие забавы воспитывались в приютах додолок в немалом количестве. Когда девушке исполнилось семнадцать, мать Заряна устроила ее в качестве горничной в одну из высокородных борисовских семей. Глава семьи не был волшебником, и смазливая статная горничная быстро привлекла его внимание. Забава была приучена к тому, что исполнение прихотей хозяев входит в прямые обязанности прислуги. И потому, когда через пару месяцев глава семьи зажал новенькую горничную в темном углу и принялся тискать ее тугие перси, Забава отнеслась к этому как к неизбежному злу, присущему ее работе. Она просто вырвалась из рук хозяина и пообещала рассказать о его притязаниях хозяйке. Хозяйка была ревнивой мегерой, и хозяин тут же дал своим рукам окорот. Забава, однако, понимала, что, узнав о случившемся, хозяйка первым делом избавится от предмета, к которому вожделеет муженек. Поэтому выполнять данное хозяину обещание девушка вовсе не собиралась — работа ее куда как устраивала, платили хорошо, и времени свободного, которое Забава по-прежнему тратила на чтение сказок, было немало.