Убьем в себе Додолу
Шрифт:
Прошло еще два месяца. Хозяин убедился, что супруга ни о чем не ведает, и легко понял, почему промолчала горничная. Осмелев, он снова взялся за свои притязания. Обжимашки в темных углах Забава переносила стоически, но однажды хозяин, застукав ее в кладовой, завалил горничную на старую кушетку и принялся задирать на ней юбки. Будучи физически крепкой, Забава молча отбивалась, рассчитывая выйти из пикового положения без особого шума. Однако хозяин оказался гораздо сильнее своей горничной, а Забава не собиралась предавать свою главную мечту. И потому, почувствовав прикосновение к своему животу его
Естественно, ревнивая хозяйка устроила жуткий скандал. За пределы дома, правда, скандал не вышел, но Забава вылетела оттуда с треском. Ей было обещано, что работы в Борисове она опосля случившегося ввек не найдет, что хозяйка лично позаботится об этом.
Мать Заряна встретила ее в приюте тепло, попеняла ей на неосторожность, поругала этих падких на сладкое великородных жеребцов, которые хотят от молоденьких девушек лишь одного, пообещала найти воспитаннице работу в другом городе.
Забава умылась слезами на ее плече, а выплакавшись и успокоившись, уснула, так никогда и не догадавшись, что мать Заряна прекрасно знала наклонности бывшего хозяина своей воспитанницы (сама когда-то с ним спала, покудова ревнивица не застукала — потому и пришлось уйти в приют) и что работа Забавы у прелюбодея была всего лишь профессиональным испытанием.
Посмотрев, как улыбается во сне юная горничная, впервые столкнувшаяся с мужицкими притязаниями на ее тело, мать Заряна пошла сочинять письмо магистрессе Ордена. Вскоре магистресса узнала, что воспитанница матери Заряны успешно прошла испытание, не пожелав отдаться простому — пусть и высокородному! — смертному.
Через седмицу опосля возвращения в приют Забава узнала, что нашелся родной брат ее утонувшей матери дядя Берендей, служащий экономом у чародея Смороды.
Берендей и в самом деле был дядей Забавы, и это было матери Заряне известно очень давно — с тех пор, когда была еще жива утопленница. Знала она и о том, что Берендей проклял связавшуюся с додолками сестру, но характером отличается добрым и отзывчивым. Как ведала и о том, что Берендей Сосна женат на женщине с бесплодным чревом. И потому еще десять лет назад опекунша Забавы прекрасно просчитала все варианты.
В результате Берендею Сосне через третьих лиц было сообщено о существовании племянницы и о случившемся с нею конфузе. В результате воспылавший родственными чувствами — весьма смахивавшими на отцовские — дядя Берендей поговорил со своим хозяином, зная, что с этой стороны невинности племянницы ничего не грозит. В результате Забава Соснина попала в столицу и принялась выполнять спланированное еще десять лет назад матерью Заряной задание, о котором не имела ни малейшего понятия.
Забава представляла себе нынешних волшебников совершенно не такими, каким оказался чародей Сморода. Он вовсе не был юн. Он вовсе не был красив. Он вовсе не собирался оказывать Забаве косметические услуги — и не потому, что Забава в них не нуждалась.
Более того, он в конце дня был совершенно непереносим.
Однако многочисленные сказки, читанные-перечитанные на сон грядущий, подготовили плодоносную почву. Зерна, посеянные в душу впечатлительного ребенка любимой воспитательницей,
Первое время она старалась не афишировать своей любви. Потребность заботиться заложена богами в каждую женщину. К тому же забота о хозяине входит в профессиональные обязанности любой прислуги. И потому Забаве было не трудно скрывать зародившееся в ней чувство. Помогало и то, что глаза ее были покудова обычными. Но даже обычные глаза быстро привлекут чужое внимание, когда при утренней встрече с хозяином в них загорается особое, присущее лишь влюбленным сияние, сияние, которое не гаснет потом целый день, а вечером — когда ты уже лежишь в своей постели — превращается в жгучие слезы.
Шила в мешке не утаишь. И потому Забава скоро стала замечать, как с подозрением поглядывает на нее дядя Берендей, как шушукаются за ее спиною слуги, как неодобрительно покачивает головой тетя Стася.
Лишь чародея не интересовало, что происходит с его новой служанкой. Он равнодушно встречал по утрам ее сияющий взгляд. Он не обращал ни малейшего внимания на то, что, подавая ему завтрак, обед или ужин, она слишком часто касается его плеча упругими персями. Он принимал ее восхищенные улыбки, как должное — ведь она была одной из служанок, а он членом палаты чародеев.
Поначалу отсутствие внимания к ней со стороны волшебника удивляло Забаву — по поведению предыдущего хозяина она уже прекрасно понимала, как действует на мужчину прикосновение женской груди. Потом странное равнодушие стало ее возмущать, и теперь она смотрела на чародея с вызовом, едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить. В конце концов она и нагрубила бы, кабы не страшилась, что он выгонит ее и она уже больше ввек не увидит его, такого холодного, такого далекого, такого равнодушного… Выдержки ей хватило не на долго. И начались слезы — в самое неподходящее время, безо всякой видимой причины, на грани истерики.
Вот тогда не выдержал и Берендей. Однажды вечером, когда Забава готовилась ко сну, он заявился в комнату племянницы.
Глаза у Забавы опять были на мокром месте. Некоторое время Берендей крякал да хмыкал, не зная с чего начать: все его беседы с молодыми девицами ограничивались указаниями, где вымыть да что закупить в продуктовой лавке или на рынке. К тому же перед ним лежала плачущая племянница, и он в очередной раз пожалел, что боги не дали ему детей — тогда бы он знал, как с нею разговаривать.
— Послушайте, племяша, — начал он наконец. — Так дальше нельзя. Он вам не пара.
Забава молчала, тихо плача в подушку. Берендей сел рядом, погладил племянницу по каштановой голове. И тогда Забава уткнулась ему в плечо и разрыдалась в голос, заливая горючими слезами рукав дядиного кафтана. Берендей продолжал гладить ее по мягким волосам, пережидая, пока закончится истерика. Наконец рыдания стихли, и он повторил:
— Чародей вам не пара.
— Почему? — пробормотала Забава. — Разве высокородные не женятся на простых девушках?