Убей или умри 4
Шрифт:
Возле печи Слонимский обоссался. Он сам не сразу это заметил, просто в штанах вдруг стало горячо, а в нос ударила резкая вонь. Страшные люди, которые привезли его, только брезгливо поморщились. Похоже, привыкли к подобному.
Самого Модеста этот конфуз волновал меньше всего. Ему просто хотелось жить. Шансов на это становилось всё меньше. Ещё в машине он понял, раз не прячут лиц и не скрывают маршрут — значит назад везти не собираются.
Про себя он проклинал сучку Кристу. Слоник не сомневался, что это она вложила его по полной программе,
Поэтому Модест тоже не сдерживал себя. Он рассказывал всё, что знал или о чём догадывался. Говорил, а потом писал, особенно напирая на то, как Криста хотела заказать ему убийство Марины. Хотя деньги были хорошие, Слонимский не стал влезать в бабские разборки.
Раз Марину грохнули, значит, Криста нашла исполнителя в другом месте. Слонимский очень хотел сейчас быть полезным, но больше ничего не знал.
А потом ему дали шанс. Жуткий мужик с глазами убийцы вернулся через несколько часов. Он объяснил Слонимскому, что делать, а что не делать, чтобы стать полезным.
И сейчас Шило торжествовал. Он наслаждался своей маленькой, гнусной, но такой приятной победой. Унизивший его ублюдок Северьянов сейчас стоял перед ним на коленях. Он не мог даже пошевелиться. А верёвку на его запястьях затягивал сам бог Шептун.
* * *
У этой твари был Сорок Второй уровень. Назвать его человеком не поворачивался язык. Хотя, на первый взгляд, Шептун мало чем отличался от большинства своих последователей. Невысокого роста, закутанный с ног до головы в балахон, который скрывает фигуру и скрадывает движения. Только не серый, а чёрный. Взгляд словно проваливался в эту черноту, настолько она была глубокой.
Он нарочно вышел вперёд, чтобы поглумиться над своей жертвой. Надо мной. Моё тело было неподвижно, но глазами ворочать я мог, и теперь внимательно рассматривал своего противника. Хотя какой, нахер, противник? Я ему — как мышь коту. Только за усы и смогу дёрнуть перед смертью.
Всё-таки боги качались иначе, чем простые игроки. Им не надо было самим бегать по данжам или махать мечом. Их питали жертвы. Возможно, скоро Анна доберётся до уровня подобного монстра. Вдвоём с ней мы могли бы что-то ему противопоставить. Но сейчас я был способен только смотреть. И искать подходящего момента, лазейки. Единственного шанса.
Шептун двигался странно, словно в свете стробоскопа. Я не сразу понял, как он это делает. Потом сообразил. Он уходил в стелс, буквально на несколько секунд, и тут же появлялся снова, но уже в другой позе или в новом месте. Словно, блядь, мерцал, как готовая перегореть лампочка. Как будто у него вообще не было отката на стелс. Может, и правда не было.
Что он мог ещё? Обворовать кого угодно. И это была не божественная функция, иначе бы он не справился с моей уникальной способностью "Любимец богов". Это просто запредельно раскаченный навык. Не удивлюсь, что поднятый ещё ДО
Больше всего мне хотелось заглянуть сейчас в лицо Шептуну и увидеть того, кому я обязан своим унижением. Но под капюшоном у него клубилась одна сплошная тьма. Только где-то в глубине горящими угольками светились красные глаза.
А так… тихушник как тихушник. В одной руке простой короткий кинжал, похожий на обычный кухонный нож. В другой — нищенский вариант кистеня. Грузик на тонкой верёвке. Этой хернёй он меня и застанил. Приложил по макушке без всяких божественных хитростей. Просто очень и очень сильно.
Кто же ты есть, ублюдок? Игрок или сущность, созданная самой системой? Раньше я считал именно так. Думал, что Шептун — порождение уличного творчества и пацанских фантазий Шила и его окружения. Такая ожившая игровая функция, вроде Бистии или Лолс.
Сейчас я понял, что ошибался. Бог тихушников действовал слишком осмысленно, слишком по-человечески. Мало того, мне показалось, что именно он заманивал меня в ловушку, а не Шило.
Вместе с появлением в игре Модеста, это приводило к очень плохим выводам. Хуже некуда. И прежде всего для меня. Ведь единственным, кто мог выпустить Слонимского, был Мастер.
И о моих планах в игре лучше всех знал тоже он. Я лично перед ним соловьём разливался о том, как важно спасти из Системы именно Юмми. Не зря он провожал меня до раздевалки. "Ты действительно можешь её вытащить?" И глаза такие… добрые-добрые...
А ещё я помнил кулак Мастера, который летел мне в челюсть в самый первый день в игре. Его рассуждения про нейросеть, которая учится убивать. Тогда я победил его. Почему же я забыл, что у Мастера тоже есть свой персонаж? Не до того было? Другие дела появились… важнее?
— Что буркала выставил, терпила?! — не выдержал Модест. — Ты попал, сучонок, ты понимаешь?! Попал! ПОПАЛ!!!
Он заржал как ненормальный, хлопая себя ладонями по коленям. На какой-то момент мне показалось, что Модест сошёл с ума, настолько странным было это истеричное торжество.
— Молчишь сука?! — совершенно нелогично завизжал Модест.
Я не мог ответить ему из-за стана. Чёртова верёвка, которую не получалось сбросить по той же причине, даже чат перекрывала. Держу пари, меня и на карте не видно. Но Слонимский решил, что я молчу из-за упрямства. Он совершенно слетел с катушек.
Шептун наоборот стоял рядом с ним молча и неподвижно. Теперь он не было похож на игрока. Скорее на какого-то причудливого восточного безликого демона.
— Наконец-то я избавлюсь от тебя. — продолжал куражиться Шило, — насовсем избавлюсь… больше не будешь у меня под ногами путаться… не веришь, говнюк?! Думаешь, что снова возродишься?! Нет… насовсем!
Он сунул мне под нос лист бумаги. На нём таращила свои пустые глазницы скала-череп, извергая вниз поток воды. Корявая детская рифмовка каждым словом забивала по гвоздю в крышку моего игрового гроба.