Убежать от тирана
Шрифт:
Я не разбираюсь в женском белье, но сексуальное отличу от монашеского. Это было сексуальным. И этот же вопрос следовало сразу решить.
– Я не смотрел смс-ки от банка. Но раз я тебе разрешил, значит, ругать не буду.
Я запахнул полы халата и собрался произнести речь на раз-два – три.
– Камила, мне нужно с тобой серьезно поговорить. Давай что-нибудь выпьем, - не глядя на нее, я прошел на кухню и достал бутылку вискарика, ждавшего своего часа. Я надеялся, что алкоголь послужит амортизационной подушкой, чтоб ей не так больно было падать.
– Ты с кокой или неразбавленный? – все еще настраиваясь, спрашиваю.
– Ну, судя по твоему суровому виду, разговор не о выборе свадебного платья пойдет. Поэтому давай чистый.
Как настоящая гейша, она моментально улавливает мое настроение. Я разливаю «Джека» по бокалам, не чокаясь. Опрокидываю в себя и жду Камилу.
– Милка. Прости. У меня изменились обстоятельства. У нас не будет теплой семейной жизни. Не обижайся. Ведь без любви рожать детей – это не самый лучший вариант
– У тебя кто-то есть? – Милка вспыхнула, в глазах плескалась растерянность, граничащая паникой.
– Давай без копаний, хорошо? Как и обещал, я на тебе женюсь. Мы уладим с твоими родственниками вопрос, и потом дам тебе свободу. Первое время, пока не станешь на ноги, я буду тебе помогать. Сниму квартиру. В конце концов, сколько девчонок приезжают в Москву, устраиваются на работу и живут.
Милка сама налила себе еще в бокал, залпом выпила, как лекарство. И возможно, это и было на самом деле лекарством. Во всяком случае, с души у меня свалился огромный булыжник – теперь осталось выполнить обязательства.
Хотя… булыжник свалился, а кошки заскреблись, потому что я ожидал чего угодно: скандала, истерик, водопада слез, упреков, а получил неожиданно спокойную реакцию. Даже мне показалось, цинично спокойную.
– И сколько я буду ходить в статусе замужней дамы? – поставив на стол бокал и аппетитно облизывая дольку лимона, спросила Камила.
– Спасибо, что ты все правильно понимаешь. Знаешь, Мил, в трезвом уме и здравой памяти я не желал бы лучшей жены, чем ты. Но, как пишут в договорах, что действие любого из них может быть отменено в случае возникновения обстоятельств непреодолимой силы. И это как раз наш случай, - я накрыл ладонью ее руку, в очередной раз убедившись, что Лада мне не приснилась. Сейчас я просто коснулся человеческого теплого тела. Как мог бы коснуться Макса, его Алены. Ничего не заискрило.
– Данил, тебе не за что извиняться. Ты и так сделал для меня невозможное. Я не выйду замуж за старика и не уеду туда, где меня посадят на цепь. Я буду работать и буду независимой и даже не беременной. Возможно.
– Что? – я чуть не поперхнулся от неожиданности. Тема детей у нас не возникала даже тогда, когда я видел свое счастье в нашем браке. – Что ты сказала?
– Ну ты помнишь, у нас презерватив порвался? – Милка говорила совершенно спокойно, вводя меня в ступор.
– Это тот оригинальный, который ты сама купила? С усиками? – зачем –то спросил я, прекрасно помня,
Не я первый, не я последний мужик, которого известие о возможной беременности не вводит в состояние поросячьего восторга. Ребенок должен быть желанным. Мужчина должен сотню раз сплясать ритуальный танец вокруг своей избранницы, выпрашивая ребенка.
Да, дитя – это продолжение рода, это отцовская гордость, но не от любой женщины, а лишь от той, единственной, черты которой с любовью будешь находить в малыше. Мамин смех, ее застенчивую улыбку, какие-то мимолетные жесты, захочешь губами касаться пушистых льняных волосиков, собранных в смешные косички.
Черт! Стоило отвлечься, и я уже вижу 3D проекцию нашей с Ладой дочери.
Ревнивое чувство колючими иголками прошлось по моему нежному самолюбию. Я даже не попросил свою Дюймовочку показать фото Анюты. Почему – то сейчас это стало архиважным, будто могло как-то нейтрализовать полученную от Милки информацию. Конечно, аборт я ей не предложу, если случилась беременность, то это дано свыше.
– Камила, это ничего не меняет. Я ни на чем не настаиваю. Выбор за тобой. Посчитаешь, что нужны деньги на аборт, я дам. Будешь рожать, я не откажусь от помощи. Надеюсь все же, что все обойдется. Прости. Но я не умею вилять хвостом.
Милка, на лице которой не дрогнул ни один мускул, стремительно поднялась, так что полы ее халатика распахнулись, и я смог снова увидеть соблазнительное белье на ее аппетитных формах.
Она поцеловала меня в щеку и проворковала:
– Мне нужно все осмыслить. Хочу побыть одна.
Я налил себе еще порцию антидепрессанта, собираясь снова вернуться в мыслях к цветущей сакуре, но что-то меня остановило. Я понял, что для более полного погружения хочу пересмотреть альбом с фотографиями из Японии.
Привычка ходить бесшумно, как ниндзя, принесла неожиданный результат. Не слыша моего приближения, Милка что-то озабоченно строчила в телефоне.
Алкоголь располагал к расслабленности, но тем не менее, этот факт меня как-то поднапряг.
Как обычно, мозг еще не успел подумать, а язык уже опередил. Я не подозревал ее в каком-то злом умысле, просто получилось как у чукчей «Что вижу, о том пою».
– Милка, ты же мне говорила, что одна – одинешенька и не к кому обратиться с проблемой. А кому это ты сейчас поэму строчишь?
От неожиданности она вздрогнула и инстинктивно убрала за спину телефон, будто опасаясь, что я могу потребовать его отдать. Мне даже не по себе стало – неужели она обо мне такого мнения плохого?
– Пока выбирала белье, которым хотела тебя сразить, я и забыла про консультации перед экзаменом. Теперь с девчонками списалась, чтоб не пропустить.
– Студентка ты моя, - по привычке я погладил ее по волосам и, поймав себя на мысли о неуместности такого обращения, чуть не отдернул руку.