Убежать от зверя
Шрифт:
— Не переживай так сильно, милая, — успокаивает ее папа. — У нее уже есть превосходный психотерапевт.
И так я понимаю, что с нами все будет хорошо.
Часть 4
Настала весна, сорняки пустили свои корни.
Глава 28
Между Провинциальными и Национальными соревнованиями целый месяц мая. Я получаю приглашения от каждого университета, в которые
— Теперь нам на самом деле надо сделать выбор, — говорит она. Мы сидим на моей кровати с брошюрами из всех шести университетов, которые раскиданы вокруг нас. Это немного сложно.
— Ты, по крайней мере, претендуешь на некоторые программы в трех разных университетах, — говорю я ей.
— Это было очень умно с моей стороны, — допускает она.
Черлидинг не квалифицируется как вид спорта, даже в девятой поправке, никому из нас не получить атлетическую стипендию нигде в пределах южной границы. Множество людей думают, что мы получаем их, во многом потому, что время от времени черлидеры из Палермо получают стипендии гимнастов в Штатах, что отнюдь не является нашей квалификацией. Когда мы с Полли учились в десятом классе, один из выпускников как раз это и сделал, и отправился в университет Флориды, но большинство из нас отправятся в учебные заведения Канады за свои собственные деньги, или за счет любой стипендии, которую только сможем себе отхватить.
— В Гамильтоне реально ужасное качество воздуха, — говорю я ей, кидая брошюру McMaster к ее ногам.
— Ага, но кампус великолепен, — замечает она. — И это величайший учебный госпиталь. Кроме того, мы живем будущим! Они, наверно, накрывают себя чем-то на подобии воздушного пузыря, и это, определенно, должно быть весело.
— Угу, — соглашаюсь я. Я перетасовываю свои три брошюры. Я была идиоткой, остановившись на трех разных программах. Мне просто нужно было выбрать одну. — У программы исследования древности и археологии в Карлетоне есть вариант годичного обучения за рубежом в университете Эдинбурга.
— И тонна предложенных денег для тебя, — замечает Полли. — Кто знал, что у такой крошечной блондинки есть мозг?
— Заткнись, — говорю я. — Ты хуже доктора Хатта. Он утверждает, что это благодаря его репетиторству.
— Знаешь, возможно, он не так уж и не прав, — размышляет Полли. — В этом году ты была слишком зациклена на этом и черлидинге.
— Пожалуйста, не напоминай мне, — прошу я. — Не позволяй мне выбрать университет только из-за того, что он далеко отсюда.
— Ты всегда собиралась уехать отсюда подальше, — напоминает мне Полли, что является правдой. — Но также ты собиралась и вернуться назад.
— Если я поеду в Карлетон, то смогу приезжать домой только на праздники, — говорю я. — Не на выходные.
— Но тебе придется ехать на поезде, — говорит она. — Плюс, ты будешь жить в столице, где происходит наибольшее колебание температур.
— Серьезно? — спрашиваю я.
— Холоднее только на Улан-Баторе, — усугубляет она.
— Я не уверена, что это весомый аргумент, — спорю я.
— Эй, скажи это Королеве Виктории, — говорит она. — Я думаю, тебе больше нравятся исследования древности, чем обычная история культуры кельтов, разве я не права? Плюс, ты всегда сможешь выбрать себе уроки
— Вот это хороший аргумент, — признаю я и хмуро смотрю на письмо из Карлетона. Полли права. Они предлагают мне хренову кучу денег и обещание обучения по обмену в Шотландии, в добавок ко всему прочему, Департамент сделал все так, что очень сложно от этого отказаться. — Никаких глубоких мыслей насчет Брока?
— Это был твой безопасный вариант, и мы обе об этом знаем, — говорит она, пренебрежительно махнув рукой.
— Эй, они заслуживают большего, — возражаю я.
— Неважно, — она возвращается обратно на подушку, и я прислоняюсь к ней.
— Значит, Карлетон и McMaster, — говорю я. — Мы сошлись во мнении не идти в университет, в названии которого содержится имя.
— Несомненно, — подтверждает она. — К тому же, Гамильтон и Оттава — оба на одном железнодорожном маршруте, так что это будет не так плохо.
— Все никогда уже не будет прежним, — говорю я, глядя в потолок. Я чувствую дыхание Полли на своей щеке и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.
— Нет, — шепчет она. — Не будет. Никогда уже. Тебе бы хотелось остаться в этом навечно?
— Боже правый, нет, — возражаю я. — Я думаю, мы уже достаточно выпотрошили потенциал кафетерия нашей школы. Я готова к общественным столовым залам.
— Ты абсолютно нелепа, — она вздыхает. — Давай позовем остальных девчонок, и мы сможем вместе отправить наши ходатайства на вид на жительство.
«Мы живем будущим», — сказала она. Я думаю, что снова к этому готова.
* * *
Бренда работает, но Челси и Карен появляются спустя пять минут после того, как мы позвонили им. Мэлори потребовалось больше времени, потому что она возвращалась с города, и также потому, что плохая погода. Когда она заходит в мою комнату, то сообщает, что папа хочет знать, планируем ли мы заказать пиццу или собираемся попозже организовать рейд на кухню.
— А потом он сказал что-то о Наполеоне и России, но на самом деле я не заострила на этом внимание, потому что читала сообщение от Кларенса, — говорит Мэлори.
Я выхожу за дверь и кричу так громко с лестницы, как только могу:
— Делай, что хочешь, Россия! Мы справимся!
— Что хотел Кларенс? — спрашивает Карен. Она скинула все свои вещи, касающиеся университета, на пол, потому что на кровати не оставалось места.
— Он получил приглашение со школы бизнеса Лорье, но также повторное с экономической школы Ватерлоо, — говорит Мэлори. — И почему-то, он решил, что я в состоянии ему помочь.
Мэлори собирается стать медсестрой, что, как она сказала, гораздо менее захватывающе в отличие от того, чем каждый из нас собрался заниматься, а я сказала, что это, вероятно, означает то, что она получит работу намного быстрее.
— Люди доверяют тебе, на этом все, — говорит Полли. — Что весьма кстати для врача.
— Спасибо, — благодарит Мэлори и подмигивает.
— Мы с Полли определились, — сообщаю я. — Я еду в Карлетон.
— А я Еду в Мак, — добавляет Полли.
— Технически, я тоже еду в Мак, — говорит Мэлори. — Но это скомбинировано с Conestoga, так что я поеду жить в Kitchener.