Убежище, или Повесть иных времен

Ли София

покидать своего покровителя, дабы не выказать неблагодарность, он утешил

меня надеждой вскоре приехать и разделить мое добровольное изгнание.

Насколько человек, завладевший непорочным сердцем моего отлетевшего

ангела, был не достоин этого сердца, я вскоре вновь с очевидностью

убедилась. Оттого, что я решила сопротивляться отчаянию, оттого, что

прислушалась к велениям добродетели и религии и согласилась дожить до конца

срока,

отпущенного мне Всемогущим, его ограниченный ум поверил, что душа моя

доступна мирским утешениям: он дерзнул предложить мне от имени короля

запоздалое признание, отличия, состояние. Небо! Как могли они

предположить, что я пожелаю быть обязанной чем бы то ни было любому из них,

равно презираемых мною? Самая мысль об этом едва не лишила меня остатка

сил, едва не разрушила то спокойствие, что с помощью религии я обрела в

своем горе. Это, однако, убедило меня, что я смогу беспрепятственно

покинуть свою тюрьму, где оставила, увы, все, что было мне дорого. Я вновь

отправилась в бескрайний мир, никому не ведомая, никем не любимая, сама

избрав для себя этот жребий!

Когда во Франции я сошла на берег, лихорадка моя возобновилась с

самыми опасными симптомами. Ах, могу ли не упомянуть здесь еще об одном

ангеле, которого Небеса послали на помощь мне? Приезд французского посла,

направлявшегося в Англию, хотя поначалу показался утомительным

неудобством в тесноте маленькой гостиницы, тем не менее продлил мне жизнь. Его

милой, прелестной дочери поведали о моей судьбе, и она, повинуясь

высокому побуждению человеколюбия, пришла к постели больной, где увидела

одинокую несчастную женщину, казалось, готовую испустить последний вздох

среди молчаливых страданий. Она призвала лекаря своего благородного

отца, и его искусство облегчило муки той, кого нельзя было спасти. Она

решилась даже задержаться после отъезда посла и, как это свойственно лишь воз-

вышенным натурам, полюбила несчастную, которой оказала помощь.

Добродетель, столь безупречная, почти примирила меня с миром, который я скоро

покину. Милая Аделаида, когда Вы увидите себя в этом слабом портрете,

вздохните об убывающих силах, которых недостало, чтобы сделать его с

большим мастерством.

О том, что дни мои продлились, пока не было закончено это

повествование, я не жалею, и этой покорностью судьбе плачу дань благодарности за

Вашу дружбу. Теперь мне осталось лишь умереть.

И все же, увы, с сожалением

я представляю Вашему юному взору столь

безрадостную карту моих жизненных странствий. Не допускайте, чтобы она

омрачила ваши надежды, пусть, скорее, притупит она чувствительность к

невзгодам: не говорила ли я вам, что безграничное несчастье таит в себе

нравственный урок и учит того, кто сетует на малые невзгоды, быть справедливее к

своему Создателю и к себе самому? Славны, хотя и неисповедимы, все пути

Господни, и, как ни коротко отпущенное мне время, Он позволил мне быть

свидетельницей Его справедливого возмездия. Всеобщее осуждение, позор и

одиночество достались в удел Сомерсету и его гнусной графине. Подобное же

преступление, совершенное в прошлом и долго скрытое от людских глаз,

вышло на свет. Их вина была доказана, а священный прах моей Марии остался

непотревоженным. Столь чудовищное обстоятельство разорвало узы,

связывавшие Де Вира с графом, и я со дня на день ожидаю его приезда. Остаток

сил я употребляю на то, чтобы дождаться его и умереть в его присутствии,

зная, что его высокая душа подготовит мой слабый дух к вечности и он

предаст достойному погребению мое бренное тело, которое я скоро покину.

Мой прелестный, дорогой друг, Вы сейчас в Англии. Быть может, Ваши

легкие ноги уже ступают там, где увядало мое счастье. Ах, если душевная

чувствительность побудит Вас взглянуть на эти места с более глубоким

интересом и вниманием, удержитесь от всех тягостных чувств, помня, что я уже

недосягаема для страдания. Но когда Ваш благородный отец пожелает,

чтобы вы возвратились в тот дом, который Вам суждено украшать своим

присутствием, снизойдите к малой человеческой слабости и остановитесь ненадолго

там, где мы с Вами встретились: благочестивый Де Вир будет ожидать

Вашего приезда. Примите из его рук завещанную мною шкатулку и позвольте ему

проводить Вас к безымянной могиле, где будет похоронен мой прах. Уроните

несколько чистых слез, которыми добродетель освящает несчастье, потом

вместе с Вашим почтенным спутником поднимите взгляд ввысь и в лучшем

мире постарайтесь отыскать

Матильду.