Убежище

Хаури Реймонд

— Мне очень жаль, — пробормотала Миа, стараясь не смотреть на мертвого.

Абу Барзан только стоически кивнул, страдание на его лице сменилось упрямым вызовом и злостью.

— Позвольте осмотреть вашу рану, — попросила Миа.

Не дожидаясь его ответа, Миа робко протянула руку и разорвала его штаны, обнажив рану. На толстом бедре виднелись входное и выходное отверстия от пули. Судя по слабому течению крови и по его состоянию, она заключила: бедренная артерия не задета ни пулей, ни осколками кости. Значит, смерть от потери крови ему не угрожала, но все

равно рану следовало срочно обработать, чтобы остановить кровь и предотвратить ее заражение.

— По-моему, кость у вас не задета, — заметила она, — но нужно обязательно продезинфицировать рану.

Издали донесся пронзительный вой сирены. Абу Барзан встревожился.

— Мне нужно уходить, — сказал он и неуклюже захромал прочь.

— Стойте! — Миа бросилась к нему, перешагнув через тело его племянника. — Вам необходимо в больницу.

Он отмахнулся:

— В больницу? Да вы с ума сошли?! Я же наполовину курд. Как же я все это объясню?

— Я и сама не знаю, что говорить.

Абу Барзан с минуту смотрел на нее.

— Идемте.

Она подставила ему свое плечо, и они как могли быстро заковыляли прочь и вскоре скрылись в путанице тенистых переулков.

Корбен выехал за пределы города и направился на юг, в Мардин, то и дело поглядывая в зеркальце заднего обзора.

Ему предстояло решиться на весьма важное дело, и чем больше он раздумывал, тем яснее понимал, что сможет его провернуть. У него был Кирквуд, который мог открыть ему тайну, если его должным образом заинтересовать, а уж Корбен-то умел повлиять на человека. Он уже придумал, как объяснить свое поведение начальству. Скажет, его захватили врасплох, когда он спал, и увезли. Доказательством послужит разбитая дверь в его квартиру. Скажет, что оказался в плену у хакима и вынужден был ему подчиняться, поскольку его все время держали под прицелом. Так, с этим все ясно.

Проблему представлял Кирквуд.

Учитывая то, что он знает, Корбен не мог его отпустить. С Миа он легко разберется. А с Кирквудом дело обстояло сложнее.

— Вы действительно работаете в ООН? — спросил Корбен, положив пистолет себе на колени.

— Во всяком случае, деньги я получил оттуда, — невозмутимо глядя вперед, ответил тот.

Корбен кивнул.

— Шестьсот тысяч баксов! Не шутка. — Он выждал, но Кирквуд молчал. — И сколько вас всего?

Он заметил мимолетное выражение растерянности в лице Кирквуда.

— Вы о чем?

— Сколько ваших сотрудников ищут эту вещь? Я имею в виду, что, кроме вас, в работе участвует еще Том Вебстер, верно? — выспрашивал Корбен. — С чемоданом, полным наличных, вы можете прилететь куда угодно. Думаю, там к вашим услугам любые средства.

Кирквуд не отреагировал на замечание, но холодно осведомился:

— Куда мы направляемся?

— Нас с вами интересует одна и та же вещь, верно? Так давайте попробуем найти ее. — Корбен помолчал, искоса поглядывая на Кирквуда. — Кроме того, я соскучился по горам. Чистый горный воздух очень полезен для легких.

До границы с Ираком оставалось два часа езды.

Он размышлял, стоит ли позвонить шефу, сообщить о своем похищении и о том, что ему удалось вырваться на свободу, сказать, что сейчас он выслеживает контрабандиста из Ирака, который стоит за похищением Эвелин. И попросить шефа позвонить на границу и распорядиться беспрепятственно пропустить его. Но решил, что лучше подержать начальство в неведении. И хотя у него не было при себе ни паспорта, ни удостоверения личности, он располагат кое-чем получше — кейсом, доверху набитым банкнотами. В бедной стране несколько зеленых бумажек откроют для тебя любые двери. А от границы до Эль-Амадия рукой подать. Если все пройдет гладко, к закату они доберутся до деревни, про которую говорил Абу Барзан.

— И если мы найдем ее там, что вы намерены делать? — спокойно поинтересовался Кирквуд. — Не могу представить, чтобы наше правительство пожелало заняться этой проблемой. Скорее его цель сохранить статус-кво и все такое. — Он повернулся лицом к Корбену. — Вы ведь именно так и намерены поступить, верно? Похоронить ее — вместе со всеми, кто о ней знает?

Корбен усмехнулся:

— Возможно. Но в мои намерения это не входит.

— Вот как? — Кирквуд удивленно поднял брови.

Корбен взглянул на него, скривив рот в ухмылке:

— Скажем, у меня более предприимчивый подход к жизни. Вопрос в том, как вы и ваши парни собираетесь ее использовать?

— Для улучшения жизни людей, — ответил Кирквуд, по всей видимости покоробленный развязностью Корбена. — Именно всех людей, всего человечества.

Корбен пожал плечами:

— Выходит, мы с вами заодно.

— За исключением небольшой тонкости. Лично я не готов убивать людей пусть даже ради благородной цели.

— А может, вам просто еще не представился такой случай?

Кирквуд сдержал возмущение.

— А что, если он у меня был?

Корбен не подал виду, что это его заинтересовало.

— Тогда я сказал бы — меня больше, чем вас, волнует благополучие человечества, — небрежно ответил он.

— И как же в эту картину укладывается Эвелин Бишоп? В качестве вынужденной потери?

— Не обязательно. — Корбен взглянул на собеседника, сообразив, что тот, сам того не сознавая, только что подсказал ему способ воздействия на него. — Помогите мне узнать формулу, и ничто не доставит мне большего удовольствия, чем убить хакима и освободить Эвелин.

Ожидая ответа Кирквуда, Корбен мысленно усмехался. Он заставил его задуматься. А значит, будет легче отстоять свое право на участие в деле.

Корбен решил еще немного подтолкнуть его.

— Кстати, когда вы с Вебстером собирались сообщить Миа, что ее отец еще жив?

Кирквуд напрягся, услышав насмешливый тон Корбена. К счастью, тот не знает всю правду, напомнил он себе.

Не знает, кто такой Том Вебстер.

Он припомнил каждое слово разговора в Диярбакыре, который, как выяснилось, подслушивал Корбен. Корбен решил — формула не действует ни на кого. Видимо, поэтому и не догадался.