Убик (сборник)
Шрифт:
— Вы готовы? — спросил фон Фогельсанг, сидящий за пультом управления. — Мы можем начать свое траурное путешествие к месту вечного упокоения мистера Ранкитера, не так ли?
Джо простонал и уставился в окно, сосредоточив все свое внимание на строениях космопорта.
— Полетели, — ответил за него Эл.
Когда они уже были в воздухе, фон Фогельсанг нажал одну из клавиш на распределительном щитке. Из многочисленных динамиков, размещенных по всей кабине, поплыли звучные аккорды мессы Бетховена. Хор голосов
— Ты знаешь, что Тосканини, дирижируя оркестром, имел привычку подпевать исполнителям? — спросил Джо. — Что в записи «Травиаты» его можно слышать в главной арии?
— Я об этом не знал, — ответил Эл. Он смотрел на проплывающие под ним массивные жилые блоки Цюриха. Джо заметил, что и сам он присматривается к их величественному движению.
— Либера ми, Домине, — произнес он.
— Что это значит?
— Это значит: смилуйся надо мной, Господи. Ты что, не знал? Это все знают.
— С чего это тебе пришло в голову?
— Из-за музыки. Из-за этой чертовой музыки. Выключите динамики, прошу вас, — обратился он к фон Фогельсангу. — Ранкитер все равно ее не слышит. Слышу ее только я, а с меня уже хватит. С тебя ведь тоже достаточно, правда? — обратился он к Хэммонду.
— Успокойся, Джо, — ответил Эл.
— Мы везем нашего мертвого шефа в заведение, называющееся Мораторий Возлюбленных Собратьев, а ты говоришь: «Успокойся», — сказал Джо. — Знаешь, Ранкитер вовсе не должен был ехать с нами на Луну, он мог послать нас, а сам остаться в Нью-Йорке. И теперь человек, который больше всего любил жизнь, который умел пользоваться жизнью как никто другой, стал…
— Ваш темнокожий приятель дал вам хороший совет, — вмешался фон Фогельсанг.
— Какой совет?
— Успокоиться. — Фон Фогельсанг открыл крышечку на пульте управления геликоптером и вручил Джо разноцветную пастилку. — Прошу, угощайтесь, мистер Чип.
— Жевательная резинка с успокаивающим действием, — заметил Джо, задумчиво разворачивая пастилку. — Со вкусом абрикоса. Съесть мне ее? — спросил он у Эла.
— Обязательно, — посоветовал тот.
— Ранкитер в этом случае никогда бы не стал прибегать к успокаивающим средствам. Глен Ранкитер вообще никогда в жизни не употреблял их. Знаешь, что я сейчас понял, Эл? Он отдал свою жизнь, чтобы спасти нас. В прямом смысле, я имею в виду.
— В самом прямом, — согласился Хэммонд. — Прилетели. — Геликоптер стал заходить на посадочную площадку, расположенную на крыше здания. — Как ты думаешь, тебе удастся взять себя в руки?
— Удастся, когда я услышу голос Ранкитера, — сказал Джо. — Когда удостоверюсь, что какая-то там форма жизни — хоть полужизнь, — в нем сохранилась.
— Об этом не беспокойтесь, мистер Чип, — добродушно заметил владелец моратория. — Обычно мы получаем вполне удовлетворительный поток
— Я бы хотел присутствовать при этой процедуре, — сказал Джо. — Я хочу видеть, как ваши техники станут его оживлять.
— Может быть, вы сможете объяснить все вашему другу, — обратился фон Фогельсанг к Элу.
— Нам придется подождать в гостиной, Джо, — сказал Хэммонд.
— Ты ведешь себя как дядюшка Том, — ответил Джо Чип, бросив на него яростный взгляд.
— Все моратории работают одинаково, — сказал Эл. — Пошли в гостиную.
— Сколько это продлится? — осведомился Джо у владельца моратория.
— Мы будем точно знать ситуацию через пятнадцать минут. Если к этому времени нам не удастся получить зафиксированный сигнал…
— И на все про все вы собираетесь потратить пятнадцать минут? — спросил Джо и повернулся к Элу. — Всего лишь пятнадцать минут, чтобы оживить человека, который стоит больше, чем все мы, вместе взятые. — Ему хотелось плакать. Навзрыд. — Пойдем, Эл, — выдавил он. — Пойдем…
— Это ты иди за мной, — возразил Эл. — В гостиную. Джо побрел за ним в указанную комнату.
— Сигарету? — спросил Эл, усаживаясь на диван, обтянутый искусственной кожей, и протягивая Джо пачку сигарет.
— Они истлели, — сказал Джо. Ему не нужно было проверять их на вкус, он знал наверняка.
— И в самом деле, — удивился Эл, пряча пачку в карман. — Как ты узнал? — Он не дождался ответа и снова заговорил: — Не знаю никого, кто впадал бы в отчаяние так легко, как ты. Нам повезло — мы остались живы. Ведь все мы сейчас могли бы лежать в холодильнике, а Ранкитер сидел бы в этой разрисованной дурацкими цветами комнате. — Он покосился на часы.
— Все сигареты в мире истлели, — сказал Джо. Посмотрел на часы — прошло уже десять минут — и погрузился в раздумье. Смутные мысли, печальные и бессвязные, плавали в его мозгу, как серебристые рыбки. Потом вместо серебристых рыбок в его мозгу появился страх, только страх. — Если бы Ранкитер был жив и сидел сейчас в этой гостиной, все было бы в порядке. Не знаю почему, но я в этом уверен. — Он попытался представить себе, что в этот момент делают техники моратория с телом Ранкитера.