Убить бессмертного, или Электрическая церковь
Шрифт:
Я развернулся к Таю Киту.
– Открывай дверь, мать твою!
Он сглотнул, посмотрел на свой прибор, направил его на дверь и плавно нажал на экран большим пальцем. Потом облизнул губы и кивнул.
– Возможно, я и смогу, но…
– Так делай!
– оборвал его я.
– Или мы сдохнем прямо в этом гребаном коридоре!
Он кивнул и начал лихорадочно жать на экран.
– Кейтс!
– выкрикнул Оурел, не оборачиваясь.
– Это уже не важно.
В конце коридора появилось еще несколько монахов. Залп Таннер и Оурела - двое свалилось бесформенными мешками.
– Кейтс, нас сюда пригнали.
– произнес Оурел, не сводя глаз со своих пистолетов.
– Думаю, скоро дверь откроется сама. Они играли с тобой в кошки-мышки. Не советую ее открывать.
Я какое-то время смотрел на него и думал. Потом повернулся к двери. Гладкая, без отметин, не подступишься. Опять выстрелы, значит, опять монахи. И все-таки у человека есть выбор. Всегда хоть какой-то, да есть.
Я нашел глазами Кита. Тот весь дрожал.
– Кит, - ровно произнес я. Он подскочил.
– Открой эту вонючую дверь!
– Я улыбнулся, и в горле застрял уже знакомый безумный смех.
– Давайте их, блин, удивим!
Кит достал маленькую сумку с инструментами, и на его лице возникло почти счастливое выражение. Его улыбка не пропала даже тогда, когда в конце коридора вызвала на себя огонь очередная волна монахов.
– Еще двое!
– закричал Оурел. У него тоже был счастливый вид. Вокруг меня одни сумасшедшие, подумал я. Причем я сам набрал их в команду.
Кит принялся сканировать дверь своим портативным устройством, проводя по тонким слабым линиям вокруг входа. Он нагнулся над нижней кромкой двери и вдруг замер.
– Ха! Это…
Вдруг дверь издала громкий звук. Кит выпрямился, мы с Гатцем одновременно обернулись: я поднял пистолет, Гатц положил трясущуюся руку на очки. Позади раздались новые выстрелы и ругань Оурела. Я прищурился и сжал рукоятку пистолета так сильно, что заболела рука.
Дверь с грохотом распахнулась, словно ее выбило взрывом. Кита бросило на временный гроб Доусона. Я заметил в дверном проеме чью-то фигуру, не задумываясь подправил прицел и сделал из показавшейся головы решето.
Деннис Скволор постоял перед нами и упал лицом вперед. Из него потекла охлаждающая жидкость и вывалилась изоляция.
Мгновение ничего не происходило. А потом кислым паром над нами поднялся отвратительный смех Доусона.
Глава 32. ТЫ ПОШЕЛ НА ЭТО РАДИ ДЕНЕГ И САМ СЕБЯ УБИЛ
Я слышал только жуткий смех Доусона. Он длился без паузы, чтобы перевести дух, без интонаций, как закольцованная пленка. Я ничего не чувствовал, кроме гула в руке от отдачи. Я видел его лицо, но не мог поверить. Это был он. Деннис Скволор. И я его убил. Но не по-настоящему. Я смотрел на фигуру, осевшую в дверном проеме, и не шевелился.
За мной продолжали стрелять, Кенни Оурел рычал и ругался, Кит стонал, пытаясь вылезти из летающего гроба Доусона, а Гатц, как статуя, застыл рядом со мной. Мне казалось, что я слышу, как шипит мой пот на пистолете, как воняет охлаждающая жидкость из тела Скволора.
Я открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут в двери возникла еще одна фигура. Я снова замер.
Деннис Скволор. Опять.
– Эй, мудак!
– пророкотал голос Доусона из-под Кита.
– Познакомься, это кардиналы!
Лицо
Позади Оурел издал почти нечеловеческий вопль отчаяния. Выстрелы превратились в канонаду.
– Кейтс!
– крикнула Таннер, перекрывая шум.
– Они идут!
Я не обернулся. Я следил глазами за… этой штукой, этим доппельгангером. Вопль Оурела застрял у меня в ушах как вата, слова Таннер еще висели в воздухе, как разбитое стекло, когда Скволор зашевелился. Он успел лишь двинуть руками, его плащ колыхнулся - и мои накрепко вбитые инстинкты возобладали над всеми высшими функциями. Я даже не успел понять, что Скволор сейчас будет стрелять. Я бросился назад и тут же в сторону, сбивая по пути Гатца и запрыгивая в гроб к Доусону и Киту.
В полете я услышал выстрелы. Я неловко свалился в гроб, наполовину оставшись снаружи. По металлической обшивке застучали пули.
– Отвали от меня, - прошипел мне в ухо булькающий голос.
– Сдохни, собака!
– О, черт!
– прокашлял Кит.
– Ты мне ребра переломал.
Я не ждал, что еще мне скажут. Главная хитрость в том, чтобы не останавливаться. По движущейся цели трудно попасть. Если будешь переводить дух, попадешь под пулю. Оттолкнувшись от головы Доусона, я выскочил из гроба и спрятался за ним. Что-то в спине лопнуло, по ногам электрическим разрядом пробежала боль. Из коридора почему-то явственно донесся запах сырого камня.
– Прелестно, - проворчал Оурел сзади. Оказалось, что он всего в дюйме от меня.
– Кейтс, ни за что не выбрал бы тебя на роль последнего попутчика.
– Отсоси!
– огрызнулся я, привычно перезаряжая пистолет.
– Ты пошел на это ради денег и сам себя убил.
– Я задвигал руками еще быстрее.
– Думаешь, я бы тебя взял? Я даже, блин, не знаю твоего настоящего имени!
– Ах, Кейтс!
– вздохнул он.
– Я Беллинг. Уоллес Беллинг. Друзья называют меня Уо. Тринадцать лет назад я имел честь работать с Кейнисом Оурелом. Что касается денег… Покажи мне путь, который не закончится моей бессмысленной смертью, и я с радостью порву на клочки этот несчастный, Богом забытый мир.
Я выглянул. Кардинал уже не стоял в дверях, и я спрятался, залег, вжался в пол. Из-под гроба я увидел Гатца, который сидел, откинувшись спиной на стену. Кардинал стоял прямо над ним в начищенных ботинках. Положение ботинок и вся его поза показалась мне знакомыми. Я казнил немало людей, а еще больше казней видел.
Я весь напрягся. Сердце словно набили льдом и бритвенными лезвиями.
Медленно, как сквозь толстый слой грязи, я поднял руку с пистолетом и всадил в ботинки четыре заряда. Бронебойные пули должны были разорвать их в клочки. Живой человек зашелся бы в крике.