Убить, чтобы жениться
Шрифт:
— Думала, я не знаю? — поинтересовался Фарах, не отпуская меня из своих объятий. — А ведь именно я спустя полгода после твоего рождения застал Латифу, избивающей тебя. Она меня отбросила, — тут брат потер небольшой шрам над левой бровью.
Так вот откуда он!
— Я позвал Фариту, чтобы она остановила ее. И тут вовремя пришел отец, — Фарах вздохнул. — После увиденного им Латифа не отвертелась. А мы приняли решение, что твоим новым днем рождения станет последний день осени. День, когда мы все: и папа, и Фарита, и я — спасли тебя от смерти.
— Спасибо, — я прижалась
Фарах задумался. Он понял, что я страшилась грядущего. Мне никогда прежде не доводилось заботиться о насущных проблемах. Сейчас же все измениться. Жизнь круто повернулась.
— Весело, трудно, интересно, иногда несправедливо, — честно ответил брат. — Но я никогда не отступаюсь от своих слов и принципов. Возможно, мои идеалы и представления изменяться со временем, но я знаю точно, что никогда не предам самого себя, не поступлюсь тем, что мне дорого.
И почему же раньше я так не разговаривала с Фарахом? Его мысли мне созвучны.
Пока я предавалась сожалениям по ушедшим возможностям, брат извлек из нагрудного кармана сложенные вчетверо листок.
— На-ка, прочитай, — с задорным блеском в глазах он протянул его мне.
Я молча взяла бумагу и развернула ее. Внимательно вчиталась в написанное. И не поверила своим глазам.
«Я, ее величество, королева, Иналина регина Скаршия, дарую своей деснице, виконту Рэйнеру Нессельфольде, герцогство за спасение трех жизней: моей, второго и третьего наследников королевства. С сего дня титул виконта отчуждается в пользу его младшего брата. Отныне карающий меч Скаршии повелеваю именовать не иначе как его светлость, герцог Рэйнер Нолан-Скаршия.»
В неподдельном шоке я уставилась сперва на королевский указ, потом на брата. Снова перевела взгляд на бумагу, затем на Фараха. Это что же получается, что он выкрал этот лист? А еще мне говорит, что я без приключений не могу!
Брат похоже забавлялся ситуацией. Он широко улыбался и хитро посматривал на меня. Я открыла рот, чтобы высказать ему, но тут же закрыла, потому что подходящие слова не подбирались из-за бурливших эмоций.
— Это не я, а тройняшки сняли копию с документа, — признался Фарах. — Родители забрали их уже домой, поэтому они сумели избежать наказания. И еще, карающий меч ее величества сейчас занят. Рэйнер ищет древнего. Едва мама пришла в себя, как она созвала совет из правителей центральных стран. Вот он-то как раз и решил отправить десницу за древним.
— Почему ты мне это рассказываешь? — я все еще недоумевала.
Мне никто и никогда ничего не рассказывал про государственные дела. У всех были свои причины: маленькая еще, не уполномочен, раз не знаете, значит, и говорить вам об этом не положено.
— Я клятв не давал, — весело подмигнул брат. — Я — не Скаршия, а Стихийный.
В дверь постучали, напоминая, что время вышло. Мы обнялись на прощание, и я покинула комнату.
— Тебе идет новый цвет волос, — бросил вдогонку Фарах.
Во дворе меня уже ждал конвой. Я усмехнулась. Все-таки теперь на мне клеймо предательницы. Придется с ним смириться.
Выделенные для моего сопровождения маги двинулись по направлению к Вертикалям. Я находилась в их плотном кольце.
Впереди меня ждала неизвестность. Пусть я и раскрыла личность таинственного герцога, но теперь за моей спиной не будет родителей, людей, которых знают и уважают во всем Едином мире. Я покидала место, где жили великие герои нашего времени. Рядом с ними мне, предательнице, не место.
Во рту ощущался соленый привкус. По щекам струились слезы. Горько! Очень горько расставаться. Пусть дворец и не стал домом, но там остались мама, папа, младший братишка. Скоро тут будет пополнение.
Над головой прогрел раскатистый удар грома. С неба закапал дождь. Сначала мелкий, а затем он в считанные секунды перерос в сильный ливень. Дождевые капли хорошо маскировали мокрые дорожки на щеках.
Я оглянулась.
На самой высокой башне стояла Иналина регина Скаршия. Ее фигуру временами освещали сверкавшие молнии. За маминой спиной возвышался папа. Королева плакать не может. Чувства для нее — непозволительная роскошь. Зато небо может!
На губах расцвела улыбках. Я почувствовала, как перестала плакать. От меня не отреклись. Просто сейчас я бесполезна. Даже опасна. Но все в моих руках!
Мрачные думы покинули голову.
Надо мной мелькнула тень Шаса.
Вот доберемся до нового дома, там и начну серьезно учиться ремеслу наездника. Диплом приберегу для лучших времен. И самое главное, я еду жить к Рэйю. Теперь-то он точно не отвертится от разговора и расскажет обо всем, что произошло в пещере с озером.
— Мама, а почему Ася уехала? — спросил мальчик четырех лет, откидывая одеяло.
— Чтобы вернуться, — ответила его мать, присаживаясь на кровать.
Малыш подполз к ней и боком сел ей на колени.
— А когда она вернется? — любопытство не отпускало ребенка.
— Когда поймет, где ее место, — терпеливо и по-доброму сказала женщина.
Она предугадала желание своего сына дойти до истины, поэтому посадила ровно.
— У правителя две руки, — королева взяла ладошки своего наследника в свои. — Десница, — и в этой руке появился скипетр. — Защищает страну, несет возмездие, делает все во благо страны, не считаясь с людьми.
Кронпринц Эрлан внимал неторопливому рассказу матери.
— Шуя же, — и в левой ладони возникла держава, — в первую очередь думает о человеке. Для нее важнее судьба отдельно взятых людей, чем благо в масштабах страны.
Королева замолчала, давая возможность сыну задать мучивший его вопрос:
— Получается, что они решают?
— И та и другая принадлежат монарху. Только он несет ответственность за деяния рук своих. Король слышит их, но принимает решение самостоятельно. Нужно помнить не только о благе страны, — взгляд регины Скаршии затуманили воспоминания. — Но и о людях, которые живут в ней. Нельзя идти по трупам. Ни одного правителя не назовут мудрым, никто за ним не пойдет, если он не будет считаться с жизнями других.