Убить эмо
Шрифт:
Потом мне эта затея показалась глупой, и я стала придерживаться выбранного стиля. Без перебора, но чтоб сразу было ясно, кто есть кто. У меня есть тайна. Она касается и одежды в том числе. Я считаю, что, пока есть эмо, которые своим видом шокируют обывателей, в мире не все потеряно. Я тоже своей внешностью вношу посильный вклад в спасение человечества от высыхания души. Ведь когда нет эмоций, нет ничего. Взять, к примеру, веру. Любую. Кто похвастает, что лично видел Бога? Про Бога знать нельзя, его можно только почувствовать. И он точно в курсе, когда человек горюет или
– Бог все видит, – угрожала моя бабушка.
Вот пусть полюбуется, как надо мной все издеваются. Хотя он хороший, вон сколько всего наприду-мывал. Главное, чтоб он нас не разлюбил за всякие плохие поступки. Я даже не курю и не выпиваю.
Я пока даже сексом не занималась. Жду. Как только почувствую, что вот моя самая настоящая любовь, тогда можно. А просто так что-то не охота.
Какой-то прилизанный молодой вьюноша, породы офисных клерков, притаранил мне огромную картонную коробку от Аль. «Получите-распишитесь». Приветливость лица дисгармонировала с усталыми интонациями. Знаю я таких, вечно усталых, словно замученных нелегкой судьбой. Как только устроятся на престижную работу, так сразу цепляют маску недооцененного труженика. А сами только и ждут удобного случая, чтоб забраться на ступеньку повыше.
– Это что у нас тут такое? – зевая во весь рот, спросила мама. – Новый год вроде как прошел.
Я раскрыла створки коробки и заглянула вовнутрь.
«Носи и радуйся. Аль».
– Какое божественное платье, – мама проснулась окончательно.
Я стояла, держа в руках упакованное в прозрачный полиэтилен длинное резедовое чудо на симпатичной вешалке.
– Примерь!
Нежная материя струилась по моему голому телу. Вызывая бездну эмоций. Самой яркой из которых было «Вау!».
– Туфли! Оно без каблука не смотрится!
– Они не моего размера.
– Сейчас принесу свои.
Пока она копалась в кладовке, грохоча вываливающейся обувью, я открыла первую попавшуюся коробку и сунула ноги в изящные лодочки на размер больше.
– Ты себя видела? – взбудораженная мама потащила меня за руку в свою спальню, где было единственное в квартире огромное зеркало.
– Ого! – Папа высунул лицо из-под одеяла. – Какое прекрасное пробуждение. Фея, вы исполняете желания? Мне срочно надо новую машину и чемодан денег. И очки, чтоб получше тебя рассмотреть.
Какая я, оказывается, красивая. Но в одном Аль ошиблась. Невеста, завидя свидетельницу в таком платье, немедленно выцарапает ей глаза. А жених раздумает расписываться под приговором.
Тонкие лямочки плавно переходили в просторное декольте. Обнаженная спина требовала смелой осанки. Все что надо, подчеркивалось, все что стоит показать, было открыто, а при движении ткань начинала играть продуманными складками. Отчего идти было почти весело.
– Митька!
– Спит, – довольным голосом сообщил папа.
– Надо тебя сфотографировать! – Несмотря на мои протесты мама уже ринулась за фотоаппаратом.
– Я же ненакрашенная! Я же непричесанная!
– Вот. Замри! Теперь у тебя будет снимок, который хоть в журнал посылай!
– Стася жениться будет? – невнятно пробурчал Митька, высовывая мордочку рядом с папиным лицом.
– Замуж выходить! Тьфу. Что ты несешь? Она, наверное, в этом платье сможет пойти на выпускной.
– Да вы что, сговорились, что ли? – Довольная улыбка не сходила с моего лица, когда я шла переодеваться.
Туфли никому не отдам. Если нога больше не вырастет, я все равно придумаю, как приноровиться их носить.
Сзади юбка была хитро собрана под пряжку, а подол действительно заканчивался шлейфом.
– Хвост подрежем, а то на него непременно кто-то наступит, – прокричала мне вслед мама.
– Себе отрежь, – тихо прошептала я.
По случаю воскресенья я вволю порылась в коробке. Разложила на одеяле коллекцию украшений.
Налюбовалась ими вдоволь и позвала маму:
– Погляди, вот эта цепочка с подвеской и вот эта брошка словно для тебя. Забирай. Мне они не по возрасту.
Прижав подаренное к груди, мама зорко осмотрела оставшееся. Ее взгляд остановился на кулоне в виде цветочной ветки.
– И его забирай.
– А откуда это все у тебя? И что за парень привез?
Пришлось прояснить ситуацию.
– Бедные родители. Дочка – шопоголик. Ужас. Я про таких в телевизоре видела. Страшное дело. А теперь она вылечилась? – с тайной надеждой на продолжение рога изобилия спросила мама.
– Ага. Теперь она – эмо. Но родители вовсе не бедные…
– Это я уже поняла, – обиделась мама, поняв, что новых коробок не предвидится.
– Мама, а папа теперь король? – спросил Митька.
– Ага, только голый. А почему, собственно, король?
– Раз Стася принцесса, папа должен быть король, – терпеливо разъяснил Митька.
– А я – королева?
– Нет. У тебя и короны нет, – нелогично ответил мой брат.
После завтрака из жареной картошки с сосисками я всерьез настроилась выложить в интернете свое фото в новом платье. Но потом резко передумала. Меня просто заклюют. Особенно расстарается «Дочечка», чтоб ее…
А потом я внезапно поняла, когда настанет черед этого платья! И как же я могла забыть? Ранний склероз хуже позднего сифилиса.
Итак. Будет лето. Надеюсь, без гнилых дождей.
Горожане побегут гурьбой вонять машинами и загаживать узкую полоску песчаного пляжа, утыканную толстыми соснами.
Тогда на залитом солнцем замусоренном пляже появляемся мы. Девушки в роскошных вечерних нарядах, мальчишки в прикольных костюмах. Которые почти целый день потратили на создание самых что ни на есть эмовских причесок. Ради такого случая и я не окажусь исключением.