Убить футболиста
Шрифт:
— Звонил Грузило, и я ему сказал, чтобы он сломя голову мчался в отделение. Бегает он не шибко, поэтому еще минут пятнадцать вам придется подождать.
Громов воспринял это сообщение с большим облегчением — он прождал всего лишь несколько минут, а нервы были уже на взводе. Встретить участкового Громов решил на крыльце, но прежде чем уйти, поинтересовался у того же дежурного:
— Какой он из себя, ваш Грузило?
— В соответствии со своей фамилией: маленький, толстенький, — расплываясь в широкой улыбке, ответил дежурный.
Буквально через несколько минут Громов убедился в точности его слов. Грузило действительно
— Спокойное вроде место. В доме проживают солидные люди.
— Кто именно? — спросил Громов.
— Бизнесмены всякие. Однако часть квартир принадлежит коммерческим фирмам и пока не заселена. Поэтому полной картины я вам нарисовать не могу. Да и как ее нарисуешь, если приходится одному работать на такой большой территории?!
Последнюю фразу Грузило произнес с таким отчаянием в голосе, что Громову стало жалко участкового. И хотя он был прекрасно осведомлен о тех трудностях, с которыми приходилось сталкиваться его коллегам «на земле» — как-никак сам когда-то работал в отделении милиции, — но когда Грузило принялся рассказывать ему во всех подробностях о своих производственных болячках, решил не перебивать его и дать выговориться.
— В то время как за старшим участковым должен быть закреплен участок с населением не более трех тысяч человек, мне приходится крутиться на участке, на котором проживают порядка семи тысяч, — жаловался Грузило. — А что делать, если в отделении людей не хватает? Одного участкового забрали в главное управление разрешительной системы, другого — в дежурную часть, третий сам уволился. А из главка тем временем требуют гнать «план по валу». Неделю назад вновь пришла бумага, где требуют активизировать работу участковых. Одних протоколов за административные правонарушения надо оформить не менее восьмисот.
— Как же собираетесь выкручиваться?
— Как, как? Хитростью, — ответил Грузило и внезапно рассмеялся. — Два дня назад нагрянули на один местный завод, а там две бригады хохлов работают. И ни у одного из них ни прописки, ни соответствующей бумаги о регистрации нет. Привезли их в отделение и составили порядка семидесяти протоколов. Чем плохо?
Нам сверху спускают план, а каким образом мы его здесь закрываем, никого не интересует. А мы туда вбиваем всех подряд. И бабулек, которые сигаретами торгуют, и работяг, которые в день получки приняли «на грудь» и сквернословят на улице. А мой коллега из соседнего отделения знаете как наловчился уголовные дела возбуждать? Идет в кожно-венерологический диспансер, выявляет там недолечившихся от сифилиса и заводит уголовные дела. И ведь что интересно: начальство прекрасно осведомлено о том, как участковые выполняют план, но закрывает на все глаза. Главное — отчетность, а там хоть трава не расти.
Понимая, что эти откровения участкового могут продолжаться до бесконечности, Громов наконец решился перебить его и спросил:
— Антон Иванович, а бомжи на вашем участке имеются?
Грузило
— А где их нынче нет? Вот и у нас этого добра тоже хватает. Здесь ведь Курский вокзал недалеко. Правда, я стараюсь с их братом шибко не общаться. Сами понимаете, от них можно и гадость всякую подцепить. У меня приятель есть, он участковым в Юго-Западном округе работает, так они его чесоткой «наградили». Однако руку на пульсе я все-таки держу. У меня есть один человечек среди бомжей, который при случае всегда меня выручает.
— Далеко идти до вашего человечка?
— Да нет, минут десять ходу. Вы что, желаете познакомиться с ним?
Громов такое желание изъявил, и Грузило, хотя и без особого энтузиазма, но согласился его проводить. Пока шли, участковый стал вводить гостя в курс дела:
— Зовут этого бомжа Василий Харин, но все называют его коротко — Харя. Мужик неплохой, бывший моряк. Всю жизнь проплавал на китобое, потом был списан на берег за какую-то провинность и стал спиваться. Пропил все: машину, квартиру, даже жена от него ушла. Два года назад приехал в Москву, думал, здесь что-то получится. Но куда там — нигде так и не закрепился. Работал на мусорной свалке, на овощной базе, даже в морге. Теперь вот бомжует. Личность интересная. Знает не только всех местных бомжей, но и тех, кто обитает в соседних районах. Правда, я не уверен, что мы застанем его на месте — рабочий день у бомжей, сами понимаете, ненормированный.
Слушая участкового, Громову не терпелось поскорее дойти до нужного дома и застать именитого бомжа на месте. Однако тучная комплекция его напарника не позволяла ускорить шаг. Участковый с трудом поспевал за своим длинноногим коллегой, и тому, чтобы не уморить участкового окончательно, пришлось сбавить скорость и волей-неволей подстроиться под темп его ходьбы. В конце концов они дошли до нужного места.
Дом, в котором обитали бомжи, выглядел неказисто: двухэтажное здание с черными дырами окон и огромными кучами мусора, сваленными прямо под стенами. Судя по всему, длинная рука столичной мэрии до этого гнезда антисанитарии еще не дотянулась.
— Подождите меня здесь, — попросил Громова участковый, а сам подошел к одному из окон и громко крикнул: — Харя, ты здесь? Это я — Грузило. Выйди для разговора.
Им повезло — не успело эхо от слов участкового раствориться в чреве здания, как в соседнем окне показалась сначала лохматая голова, а затем на землю спрыгнул мужчина в резиновых сапогах, брюках и рубахе навыпуск. Это и был Харя — местный бомжовый авторитет. Поздоровавшись с участковым не рукопожатием, а лишь кивком, он с ходу попросил у него закурить. И когда Грузило угостил его сигаретой и даже поднес к ней зажигалку, Громов понял — пора. Он подошел к бомжу и, протянув руку, представился:
— Громов Кирилл Андреевич, сотрудник угрозыска.
Было видно, что Харя на мгновение опешил, причем в большей мере не от принадлежности его гостя к сыску. Он был удивлен, что с ним собирается здороваться за руку добропорядочный гражданин, потому что все остальные предпочитали держаться от бомжа на приличном расстоянии, боясь подхватить какую-нибудь заразу. В конце концов Харя совладал со своими чувствами и, пожимая руку сыщику, представился:
— Харин Василий Петрович, профессиональный бомж. Чем могу служить?