Убить Герострата
Шрифт:
Нас загрузили в серебристого цвета “Ниссан Патрол”, на заднее сидение. Ничего себе машинки у ФСБ! Битюги сели по бокам, заблокировав двери. Странно, что на нас не надели наручники. Понадеялись на свою силушку. Ну и правильно, куда мы денемся, а в наручниках ой как скверно. Уж я-то знаю.
Давным-давно, в годы студенческой глупости, мы с Мишкой решили поиграть в садомазохизм. Он притащил откуда-то наручники, нацепил одно кольцо мне на руку, а второе защелкнул на спинке кровати. Спинка, кстати, была металлическая, старомодная и сделанная на совесть. Сеанс мне совсем не понравился, рука затекла, да
Мелкий сел за руль. На безымянном пальце левой руки блеснул перстень с черным камнем. Я проглотила сухой царапучий комок. Это же непреложный закон детектива. Появляется некий сотрудник якобы правоохранительных органов, но его выдает какая-нибудь мелкая деталь. Ну перстень, например. Или слишком дорогой мобильник. Хотя менты сейчас все поголовно носят печатки, отращивают когти и ботают по фене.
Нет, на редкость противный тип. На макушке, там, где мышиного цвета волосы закручиваются в колечко, торчит неряшливый петух, тонкие губы кривятся, как пиявки, бесцветные глазки почти без ресниц и обведены красной каймой. Из ушей растет серый пух, как у древнего старика.
А эти двое из ларца, одинаковы с лица! Типичные братки. Маленькие змеиные головки с огромными жевательными аппаратами и без тени мысли на лицах. Зато двигательные конструкции так и распирают костюмчики. Как минимум 58-60, шестой рост. Магазин “Богатырь”.
Мы с Корниловым оказались так плотно прижаты друг к другу, что едва дышали. Близнецы отчаянно потели. От резкого запаха, смешанного с вонючим парфюмом “Фаренгейт”, меня замутило, на этот раз всерьез.
– Можно окно приоткрыть?
– жалобно пропищала я.
– Щас!
– отозвался тот, который слева, и даже не пошевелился.
Тут у меня зазвенело в ушах, перед глазами запрыгали черные точки, и я отключилась. А когда очнулась, за окошком обнаружился индустриальный пейзаж. Какие-то трубы, ограды, канавы, где-то недалеко шумел невидимый поезд. Нас явно везли не в Большой дом на Литейном. А куда-то за город.
Машина пару раз свернула, и мы оказались в чистом поле. Похоже, под колесами была грунтовка: в днище били мелкие камешки. По левую сторону располагался глубокий овраг, а за ним бетонный забор, уходящий в бесконечность. По правую вдалеке виднелись какие-то новостройки.
– Можно узнать, куда вы нас везете?
– набравшись нахальства, спросила я.
Перевести ответ на русский язык я бы не
– Замолчи!
– прошипел Герострат и тут же получил в бок от своего цербера.
Я посмотрела в зеркальце и увидела, что нас догоняет еще какая-то машина. Водитель явно забеспокоился и нажал на газ. Но преследователи не отставали. Мамонька дорогая, да это же “морковник”! Тот самый, бежевый!
Тяжело нагруженный джип сдавал, “Тойота” неуклонно приближалась. Вот она буквально села на хвост. “Ниссан” заюлил, пытаясь всей своей тушей спихнуть “Марка” с дороги, но не тут-то было. Наверно, у них за рулем сидел настоящий ас, и мохноухому даже ни разу не удалось толкнуть его.
Наши стражи заерзали, пытаясь вытащить из-под пиджаков оружие, но было уж слишком тесно. Наконец тот, который сидел справа, резко толкнул Андрея на пол, между сиденьями, и выхватил пистолет. Оказалось, поздно.
Окошко “Тойоты” открылось, и я увидела того самого, в черном, с мерзкой ухмылкой. Он и сейчас продолжал ухмыляться, целясь из пистолета с глушителем по колесам.
Я не услышала ничего, просто водитель вскрикнул, и джип вдруг резко пошел вправо. А потом все завертелось, и я снова потеряла сознание.
* * *
Джип стоял, и пол, и потолок были на своих местах. Я упиралась лбом в спинку переднего сиденья, как-то по диагонали. Корнилов так и лежал у меня под ногами. Водила упал грудью на руль, лицо его было в крови. Близнецы симметрично и абсолютно безжизненно подпирали головами окна. Пощупать у своего пульс я не решилась.
“Марка” не было видно. За окном - только поросший чахоточной травкой склон оврага. Кажется, мы зацепились где-то посередине, не долетев до дна.
Корнилову хватило всего пару секунд, чтобы оценить ситуацию. Он попытался выхватить у левого бугая пистолет, но не смог, ловко перебрался на переднее сидение справа от водителя и открыл дверцу.
– Быстрее!
– шепнул он.
Кое-как мне удалось последовать за ним. Не посмотрев, что там внизу, я выбралась наружу и чуть не загремела.
Машину остановил внушительный длинный булыжник, изрядно помявший правое крыло. На наше счастье, сверху откос был не слишком крутой, но за камнем... Не отвесно, конечно, но достаточно близко к тому. Пусть и не очень высоко, метра три, не больше, только вот кустики вдоль канавы - не слишком удачное место для приземления.
– Слушай, мы туда никак не можем спуститься, - прошептала я.
– Шеи переломаем. Да и что толку, даже если спустимся, там же забор.
Забор был бетонный, как минимум в два моих роста, а по верху шла ржавая колючая проволока.
– Дура, там канава. Канава, заросшая кустами. Вот по ней мы и пойдем. Быстро!
И Корнилов, поджав голову к животу, а колени к голове - прямо как еж, - покатился вниз. Через пару секунд он врезался спиной в куст и, мгновенно развернувшись, нырнул в заросли. Но тут же вынырнул обратно.
– Не бойся! Я тебя поймаю. Ну, быстрее же!
Я не стала сворачиваться по-ежиному, а в два кенгуриных прыжка слетела вниз. Если бы Андрей меня не подхватил, то висеть бы мне на кустике на манер сорокопутского завтрака. Сорокопут - это такая милая птичка, которая ловит всякую мелкую живность и накалывает на веточки повялиться - про запас.