Убить Хемингуэя
Шрифт:
Зазвонил телефон, испугав ее.
– Алло?
Голос был хриплым, скорее женским.
– Скажи своему мужу, чтобы отступился. Слышишь? Скажи Ричарду, чтобы все бросил и отправлялся к чертовой матери домой.
Она нахмурилась, прислушиваясь к тяжелому дыханию в трубке. Сердце бешено колотилось.
Что это может означать, милостивый боже?
Ханна вспомнила незнакомца, который наблюдал за ними в ресторане, ехал за ними до гостиницы, ждал на парковке напротив их двери.
Но ей не удавалось соединить голос и лицо.
На другом конце была женщина, Ханна почти была в этом уверена, и эта женщина
– Отправляйтесь домой, или вас отправят туда в ящике.
9. Утерянная глава
Этот роман легко в сторону не отодвинешь. Его надо отбросить с силой.
13
Дороти Паркер (1893–1967) – американская писательница и поэтесса.
Зто страшная дыра, я знаю, но спасибо, что встретились со мной здесь, – сказал Гектор. – Гостиница кишмя кишит вашими будущими коллегами.
– Вам, наверное, кажется, что вы в аду, Гектор. – Декстер Иванс был специалист по Хемингуэю из СевероЗападного университета. Он отпил глоток пива и оглядел мрачный интерьер занюханного кетчумского кабака. – Никто из моих коллег здесь не бывал, – заметил профессор.
– Вот именно, – сказал Гектор. – Никаких ученых,жующих лепешки и рассуждающих о смерти романа или смерти писателя… или еще о какой-то ерунде вроде «случайного повествования», что бы это ни означало. Они так много говорят, что удивительно, как у них остается время что-нибудь писать. Я не большой поклонник старины Фроста [14] , но Боб кое-что сказал, показавшееся мне занимательным для поэта. Он сказал: «Разговоры – это шланг во дворе, а писательство – вентиль наверху в доме. Откроешь первый – снимешь напряжение со второго». Он был прав, старина Боб. Но этот притон – место, где я могу писать, и никто из ваших приятелей не будет спрашивать меня про Ки-Уэст или о Геллхорн и Мадриде.
14
Роберт Фрост (1874–1963) – один из крупнейших поэтов США, четырежды лауреат Пулицеровской премии.
– Так тяжко?
– Этому конца-края нет, – уныло признался Гектор. – Ужасно. Но как я вам обещал, Декс, вы услышите мои воспоминания о Хемингуэе, и только вы получите разрешение на их публикацию. Я имею в виду, помимо того, что я наговорю в своей так называемой основной речи.
– Вы уже написали эту речь, Гек?
– У меня еще есть пара дней, могу потянуть. Работаю.
– Не терпится услышать, что вы собираетесь сказать.
– Мне тоже не терпится.
– Вы хорошо выглядите, Гек. Лучше, чем в последние годы.
Гектор улыбнулся:
– Говорят, звезды светят ярче, перед тем как потухнуть. И когда это мы с вами в последний раз пересекались?
– В ноябре тысяча девятьсот пятьдесят девятого года.
–
Декстер сжал руку Гектора:
– Ладно, забудьте то, что я вам сказал несколько секунд назад. Вон тот моложавый парень в костюме. Он здесь как белая ворона. Вполне может быть из ученых.
– Только не с такой стрижкой и покроем костюма, – возразил Гектор. – Я его знаю. Он мой собственный хвост от ФБР. Называется Эндрю Лэнгли. Мы иногда болтаем. Вернее, я с ним разговариваю. Он делает вид, что не слышит меня. У него, у этого Энди, совсем нет чувства юмора.
Декстер с трудом сглотнул:
– ФБР? В самом деле?
– Угу.
– Вы же никогда не лезли в политику, Гек. Более того, вы скорее считались консерватором. Зачем ФБР за вами следить?
– Черт, а почему они за всеми нами следят? Но именно так они и поступают… следят за Стейнбеком, Томасом Манном и десятками других. Затем была эта история в пятьдесят восьмом, которая привлекла ко мне официальное и пристальное внимание. Кое-что произошло в Нашвилле, затем широко распространилось. Но об этом в другой раз. – Гектор отпил глоток из своего стакана и сказал: – Слушайте, Декс, я хотел с вами встретиться из-за…
– Якобы существующих рукописей, – перебил Декстер. – Si?
– Si.В чем дело? В чем суть, как говорил Хем?
– Не ясно. Карлоса называют официальным биографом.
– Я слышал, – сказал Гектор. – Все будет компетентно, но невыразительно. Полагаю, именно поэтому Мэри его и выбрала – никаких сюрпризов.
– Точно. Карлос как раз получает доступ к тому, что осталось после смерти. Цитировать оттуда он не может, но имеет право высказать общее впечатление, слегка суммировать.
– Хем действительнонаписал книгу обо мне?
– Он действительно собирался написать книгу о вас. Насколько я могу судить по тому, чем он со мной поделился, рукопись, если таковая существует, пока не всплыла. Рабочее название «Все вещи в труде».
Гектор нахмурился:
– Не соблазнительно. И что-то напоминает. Откуда это?
– Библия, – ответил Декстер. – Екклесиаст. Тот же абзац, откуда Хем взял свое «И восходит солнце».
– Звучит хреново.
Декстер поднял свой стакан с пивом:
– Менкен [15] сказал: «Разлагающийся герой – почва для огромной массы гениальной художественной литературы».
15
Генри Луис Менкен (1880–1956) – американский критик и публицист.
Гектор фыркнул:
– Интересно, как бы этот мудила Менк прореагировал, если бы кто-нибудь написал роман о Менкене в стадии разложения. Господи!
– Да не волнуйтесь, Гектор. Рукопись ведь не всплыла. Мы знаем о намерении Хема только по заметкам на рукописи главы о вас, которую он написал для книги «Праздник, который всегда с тобой».
Гектор едва не подавился глотком виски:
– Что? Когда мы с вами в прошлый раз разговаривали, эта глава была лишь пустым слухом. Она действительно существует?