Убить Хемингуэя

Макдоналд Крейг

– Не очень, я думаю.

Пока она не снижала темпа.

– Ты вообще знаешь, где этот магазин?

– Имею представление, – ответил он.

– Эта история с Мэри, – сказала она, – весьма занимательна. Но похоже на правду.

– Ты согласна с моей теорией?

– Я отношусь скептически, но поддерживаю. Учитывая славу Папы и его трагический уход, обязательно должно было быть расследование.

Ричард кивнул. Он ожидал этого замечания, он в голове уже подготовил почву… знал, насколько сильно можно давить, учитывая скептицизм Ханны.

– Ты

только оглянись вокруг, – сказал он. – Это все еще захолустье. Некоторые улицы даже не заасфальтированы. И во многих местах нет тротуаров. В Айдахо по закону проводится расследование, если есть подозрение в убийстве. Вскрытие производил патологоанатом округа Блейн, но он не поставил конкретного диагноза – самоубийство. Мэри уверяла, что Папа выстрелил себе в голову случайно, когда чистил винтовку, но патологоанатом сообщил прессе, что рядом с телом не было найдено никаких предметов, необходимых для чистки ружья. Разве вранье Мэри не должно было вызвать подозрения?

– Не обязательно, – сказала Ханна. – Мэри была расстроена. Папа убил себя, когда она должна была за ним присматривать. Патологоанатом мог дать Мэри возможность попытаться спасти лицо. Думаю, в качестве одолжения знаменитой местной вдове.

Ханна обязательно попытается выбрать этот наиболее легкий путь. Его же ровесники, эти придурки, из которых будет состоять аудитория и которые попытаются разгромить его утверждения, наверняка окажутся умнее и будут копать глубже. Они будут ставить трудные вопросы, возникшие в результате многолетнего изучения. Размышляя, что он может ответить на нападки своих соратников-ученых, он сказал:

– Патологоанатом тогда встречался с местным прокурором, шерифом округа, старшим сыном Папы, Джеком… и Мэри. – Помедлив, он добавил: – Немного странный состав людей, чтобы решить, было ли преступление, верно? Особенно если вспомнить, что Мэри в то утро, когда прозвучал выстрел, была одна в доме с Хемом. Ее вовсе не должно было интересовать, будет расследование или нет. Есть ли доказательства чего-то иного, кроме самострела.

– Почему ты вдруг начал этим интересоваться, Ричард? Что навело тебя на мысль, что Мэри убила Эрнеста? И сколько еще идти до этого клятого рынка?

– Уже близко. Что касается других вопросов… Это ведь у тебя степень по журналистике, Ханна. Вспомни основное правило репортера.

Она подавила вздох. Все сначала. Снова…Очередной урок в стиле Ричарда. Допрос а-ля Сократ, который все чаще заменяет им обычные разговоры. В последнее время Ханна заметила, что даже их разговоры в постели приобрели такой оттенок. Когда-то это было в порядке вещей: Ричард должен был многому ее научить. Но она все запомнила, причем очень быстро…

Ей хотелось сказать: «Каково главное правило хорошего писателя, Ричард? Покажи, не рассказывай». Если же он настаивает на журналистских правилах, она знает одно, которое подходит хорошему репортеру: «Не говори, слушай».

Вообще-то ей совсем не хотелось с ним спорить, но, если не обращать внимания, потворствовать

ему, Ричард, похоже, делается более смелым и настырным. Кроме того, самоубийство казалось Ханне вполне возможным, если вспомнить книги Хема и его одержимость саморазрушением. Оно завершило трагический путь. Точке зрения, что смерть Папы всего лишь последний кровавый залп в длительном семейном конфликте, не доставало романтики.

Ханна, голодная и сердитая, пожала плечами и сказала:

– Ищи деньги.

– Вот именно, – согласился Ричард. – Будучи основной наследницей Хемингуэя по его завещанию, Мэри будет получать, получать и снова получать. Старая злая ведьма со смертью Хема приобрела печатный станок. Но что еще важнее: она, чтобы ей было пусто, весьма эффективно подмяла под себя его индивидуальность.

Ханна подняла брови:

– Что?

– После смерти Хэма Мэри стала разрабатывать планы издать кучу романов, антологий, сборников и даже писем, против чего Хем решительно возражал. И она собирается всем этим руководить!

Из-за угла вывернул черный седан, его водитель-священник опустил стекло и выглянул наружу. Улыбнулся и сказал:

– Вы наверняка падаете с ног от усталости, мэм. Давайте я вас подвезу, куда бы вы ни направлялись. Я готов ради этого даже ехать в противоположную сторону.

– Вы так добры, – обрадовалась Ханна. – Мы…

Ричард отрицательно покачал головой и отмахнулся:

– Большое спасибо, святой отец. Мы уже почти пришли. – Он обнял Ханну за плечи. – К тому же она постоянно настаивает на том, чтобы я больше двигался. – Ричард похлопал себя по животу.

Священник неуверенно кивнул, поднял стекло и поехал дальше.

Ханна посмотрела, как машина священника остановилась у светофора на перекрестке. Именно тогда она заметила, что за ними идет мужчина, тот самый, из ресторана, в дешевом костюме и с лысиной. Он опустил глаза, заметив изумление Ханны. Но продолжил идти вверх по холму за ними, опустив голову и сунув руки в карманы.

Она взяла Ричарда за руку, намереваясь сообщить ему о слежке, но заколебалась. «Разумеется, он идет за нами, Ханна, – наверняка скажет Ричард. – Я уже узнал, что он тоже занимается Хемингуэем. Вполне естественно, что он постоянно где-то поблизости».

Ханна знала, что именно так он скажет. Она еще раз оглянулась через плечо, и человек снова опустил голову. Из его ноздрей и костлявого кулака струился сигаретный дым.

Тут Ханна снова воспрянула духом: у тротуара остановилась бирюзовая с белым машина. Ханне плохо было видно лицо водителя, но он показался ей прилично одетым пожилым человеком.

Он даже не успел опустить стекло, как Ричард отмахнулся от него. Ханна смотрела, как он уезжает, качая головой.

Смирившись, что ей придется пройти весь путь в сопровождении незнакомого мужчины, Ханна, чтобы отвлечься, мысленно представила себя в роли «адвоката дьявола». Что особенного, если Мэри опубликует все, что еще осталось от Папы? Книги будут пользоваться сумасшедшим спросом.