Убить или быть убитым
Шрифт:
— И ты пыталась купить свою безопасность, отдав им ключи, — сказал Доулиш. — Куда ты должна была отнести их?
— На станцию метро «Пиккадилли», в подземный переход.
— Когда?
— В любое время, сегодня.
— Ты пойдешь туда, — решил Доулиш. — И сделаешь то, что я скажу тебе, малышка, или будешь иметь нечто большее, чем просто призрак мертвого Мика. А сейчас иди в свою комнату и отдохни. И если попытаешься убежать снова, то будешь иметь дело с полицией, а не со мной.
Она шла, еле волоча ноги. Доулиш понимал,
— Мне казалось, что ты теряешь голову, — заметила Фелисити. — Иногда ты пугаешь меня. Пат, как ты узнал, что она лжет?
— Во всей ее истерике была какая-то игра, и вполне возможно, она замышляла что-то и против нас. Может, и сейчас она не сказала всю правду. Одно ясно, голубушка, она не пойдет в полицию. И я думаю, это хорошо.
Фелисити сказала:
— Мы поговорим об этом попозже. Что ты собираешься делать сейчас?
— Нужно сделать фальшивые ключи и отдать их ей. Я буду в метро на Пиккадилли, где должна произойти встреча, а потом прослежу за тем, кто придет. Это первое. А дальше… — Он пожал плечами. — Может, для начала хватит и этого!..
— Я думаю, неплохо, — медленно произнесла Фелисити, — но твоя рука… А они убийцы. Полиция…
— Эти бандиты нюхом чувствуют полицейского за милю, но они не привыкли к запаху пижона-сыщика. Я позову Теда и Тима, которые всегда готовы развлечься, и они подстрахуют меня, — улыбнулся он.
— А вдруг Хелен расскажет полиции то же, что сказала нам?
Доулиш положил ей руки на плечи:
— Ты не выспалась, дорогая. Она не расскажет. Она не сказала нам, почему боится закона, она слишком напугана, чтобы говорить. И сейчас единственный способ добиться каких-нибудь результатов — это обойти полицию.
Глава 5
Шрамы на теле
Инспектор Ален вошел в столовую, извинился за то, что помешал завтракать, и спросил, не может ли он поговорить с девушкой?
— Только с разрешения врача, — сказал Доулиш.
Приехал полицейский врач и сообщил, что Хелен Грейвз, хотя еще и не окончательно пришла в себя, вполне способна отвечать на вопросы. Договорившись с Доулишем о встрече в полицейском участке часом позже, Ален забрал девушку. Один полицейский остался у калитки.
В маленьком кабинете Алена было жарко — в нем было полно народу.
— Как дела с Хелен Грейвз? — спросил Доулиш. — Она все еще у вас?
— С ней все в порядке, поэтому мы отпускаем ее, — ответил Ален. — Мы попросили Скотленд-Ярд последить за ней. Она живет в маленькой квартирке в Фалхэме с больной матерью.
— Хочешь, я пригляжу за ней? — предложил Доулиш.
— Конечно! Прекрасная мысль. Но прежде всего мне хотелось бы, чтобы ты осмотрел труп.
— Неприятное занятие, ну да уж ладно! —сказал Доулиш.
Он шел за детективом по длинным узким коридорам, потом вниз по узкой лестнице, затем через небольшой двор, окруженный высокими стенами.
Служащий морга поднялся со стула, оторвавшись от газеты, и включил свет.
Ален осторожно подошел к столу в дальнем углу и откинул простыню. Доулиш во второй раз увидел лицо Райана.
Ален отогнул простыню дальше.
Доулиш увидел страшные ножевые раны с вздувшимися краями. И это было еще не все: с обеих сторон на груди были свежие рубцы от ожогов.
В середине живота был еще один рубец в форме полукруга. Хотя он частично зажил, но был все еще красным и воспаленным.
Ален позвал служащего. Вместе они перевернули труп; теперь Райан лежал на животе.
Доулиш стиснул зубы.
Спина Райана была покрыта рваными ранами: значит, били кошкой или чем-то в этом роде. Раны начинались от лопаток и доходили до поясницы.
— Здесь поработал мастер своего дела, — сказал Доулиш. — Ищите старого морского волка.
— Не понимаю.
— Вы поняли бы, если бы когда-нибудь видели, как сержанты пользовались кошкой, до тех пор пока наш морской флот не стал цивилизованным. Ваш врач не определил, когда это с ним сделали?
Он говорил, не отрывая взгляда от ран. В его голосе не было ни малейшего признака той холодной и дикой ярости, которая охватила его. Мучения Райана были страшными, а истязатели — бесчеловечными, когда сдирали с него кожу и жгли.
Ален сказал:
— Его били три-четыре недели назад. Ожогам дней десять или около двух недель. Они не очень сильные, и, вероятно, их единственной целью было причинить ему боль.
Доулиш ехал по центральной улице Лондона, рядом с ним сидела притихшая Хелен. За ними следовала полицейская машина.
Доулиш спросил:
— Что ты рассказала полиции?
— Ничего.
Доулиш заметил, как она украдкой взглянула на него: боялась, что он будет задавать новые вопросы. На протяжении почти всего пути Хелен дремала. Когда машина свернула в переулок, он заговорил снова:
— Проснулась?
— Да.
— Тебе нельзя сейчас спать, если не хочешь неприятностей, — сказал Доулиш. — Слушай меня внимательно. Ты пойдешь домой, пробудешь там до пяти часов, и не выходи ни под каким предлогом, пока за тобой не приедет полиция. Если кто-нибудь придет и назовется полицейским, позвони по этому телефону. — Он передал ей карточку. — Тим Джереми — мой друг. Это его телефон. Он будет знать о тебе все. Затем иди прямо на Лейстер-сквер и жди около станции со стороны «Эмпайр Синема». Знаешь его?