Убить Избранных
Шрифт:
— Ты можешь воровать, убивать и насиловать, ругаться как сапожник, но сигареты, — Давид поднял палец. — Нет, не допущу, — он протянул ей стакан.
— В зверльнице венами светила, — Анна посмотрела на Ингу. — Или кого-то изнасиловала? Кого? Изаму?
Тот поднял брови, а Инга расхохоталась.
— Если вспомнить, как нас валяли панды, можно назвать насилием.
— Да, это было по нашему согласию, — Анна тоже рассмеялась.
— Любишь, когда валят по согласию? — Кристиан поиграл бровями.
Давид закатил глаза.
— Рамирес, блин, оставьте такие
— А если не могу? — Кристиан схватил Анну за плечи притянув к себе и расцеловал в щёки. — Люблю, люблю, люблю, прямо затискал бы.
— Ты хуже панд, — Анна хохотала и пыталась вырваться.
— Бестолковее — это точно, — хмыкнул Давид, но выглядел расслабленным и довольным.
Инга тоже села и отпила. То ли полегчало, то ли впрямь лучше сигарет. Ещё бы решилась проблема с Альмирой и вообще красота. И с порталом. И с энергией Аниона… Блин, проблем хватает. Инга почесала предплечье дном стакана и выпила.
— О, я и забыла, что хотела тебе кое-что показать в бане, Инга, — Анна, наконец вырвалась от Криса.
— Как же я люблю эти разговоры в бане, — Кристиан оживился. — Давай, Солнышко, показывай.
— Сейчас, — Анна поднялась. — Давидка, иди-ка сюда.
— Рискну предположить, что Инга меня видела и до бани, — Давид усмехнулся.
— Тебя может и видела, но татуировку, — Анна обхватила Давида за плечи и развернула спиной к Инге. — Ты просто глянь обалденно, да?
На левой лопатке Давида набит громадный чёрный скорпион. Тяжёлые клешни угрожающе подняты, а изогнутый хвост с жалом на конце предвещал, что ничего хорошего от общения ждать не стоит. Инга видела много татуировок, красивых, бессмысленных и просто уродливых, но эта выделялась. Объёмная, будто живая, она неуловимо гармонировала с Давидом. Словно была не частью тела, но и самой сутью.
— Круто… — Инга подавила желание коснуться пальцем. — Значит что-то или просто понравился рисунок?
— Это тотем, — Анна опередила Давида, открывшего рот для ироничного ответа. — У эльфов это вроде фамилии. Определяют при совершеннолетии, делают татуировку и потом называют. Так что он не просто Давид, а Давид Чёрный Скорпион.
— Анна, ты рассказываешь наши обычаи лучше, чем я сам. Наверное, потому что я вообще не собирался их рассказывать.
— Бать, не ворчи. Интересно же послушать, как жили в твоём столетии. Нам вот хвастануть нечем, — она чуть откинула голову, показывая татуировку на шее, почти замкнутое кольцо геометрических узоров. — Такие художества наносят в пять, мол, теперь ты дэвиан Дома. Больно, страшно, но мозгов отказываться от красоты ещё нет.
Давид взглянул на узоры.
— М-да, утончённость по-анионски. Жалкое зрелище, но что сказать? Отражает всю суть.
— Сокровище, только скажи, я тебе такую красоту нарисую, все обзавидуются, — Кристиан закивал.
— Спасибо, нет. Это знак принадлежности. У нас такой, у других Домов свой. Если расшифровывать каждый из элементов, опираясь на древние источники, будет клятва верности. Предкам, потомкам, дню сегодняшнему… не помню точно. Но там много пафоса, обязующего нас быть
— О, знак принадлежности, — Анна подсела к Инге. — У Дани есть на плече. Эту метку ставит высшая магия, выглядит впечатляюще. Жаль, что Дани с простудой валяется, я бы показала.
— Солнышко, у меня закрадывается подозрение, что ты специально придумала баню, чтоб вы с Ингой рассматривали мужские тела. Я оскорблен.
— Из-за плана? — подняла брови Анна.
— Нет, из-за того, что вы не рассматриваете меня.
— Мне казалось, баню предложил ты, — сузила глаза Инга. — И теперь мы, кажется, услышала причину. Ладно, показывай.
— А потом я, — начал Саймон, но Инга подняла ладонь.
— Не надо, это на всю ночь. Давай кратенько: каждый шрам — длинная история. Есть смешные, есть глупые, есть героические. Оставь для охмурения девчонок.
— Эм… а у меня нет шрамов, — Кристиан потёр шею. — Всё зарастает, ну, кроме этого, — он указал на тот, что на лице. — Но там специально кинжал замагичивали, плюс куча всяких зелий, чтоб не лечился. Даже Дани не может вернуть как было.
— Ко всеобщему сожалению. Потому что в начале, ты про этот «брутальный секси шрам» говорил чаще, чем про еду, — Давид закатил глаза.
— Тебя я рассмотрю позже, — Анна провела кончиками пальцев о ключице Кристиана. — А сейчас… давайте поговорим о любви. У кого какой идеал?
17.2
— Внезапный переход, — посмеялся Саймон. — Не знаю, не думал об этом.
— Да брось, — Кристиан обнял Анну. — Что сложного? Представь себе ту, с которой можешь и веселится, и подвиги совершать, и дом вместе строить, и так чтоб смотришь на неё… — он взглянул на Анну, — и счастлив настолько, что боишься. Вдруг, всё сон? Проснёшься, а ты один.
— Не сон, Криси, — Анна положила ему голову на плечо. — Хотя я и сама этого боюсь.
Саймон улыбнулся и резко притянул к себе Ингу, так что она чудом не опрокинула стакан:
— Тогда у меня есть, — оскалился он, а потом высунул язык и провёл широкую мокрую полосу от подбородка до её виска.
— Котина, блин! — возмутилась Инга, пытаясь вырваться из хватки. — Я тебя убью!
— И я тебя люблю, Кроха, — рассмеялся он, скручивая её в объятиях.
— И у меня есть, — Анна встала коленом на ногу Кристиану и тоже лизнула его, но отстраниться не успела.
— Не-не, — Кристиан удержал её за талию — Этим не отделаешься. — Он взглянул на неё, широко улыбнулся и крепко поцеловал. — Твой ответ, Сай?
Тот ослабил хватку, приобнял Ингу и коснулся макушки губами:
— У нас особая любовь, в которой каждому комфортно.
— Анна, — Давид сделал ленивы глоток из кружки. — Нужно всего лишь понять, любовь у нас и в Анионе разные вещи. У нас — семья, взаимопонимание, верность. У них — секс и никаких обязательств.
— Семья, верность и взаимопонимание у нас тоже есть, — наклонил голову Саймон. — Между мной и Ингой секса нет, но мы семья.