Убить нельзя научить. Пять книг
Шрифт:
Подумав хорошенько, решила, что для воинственных скандров этого мало. К гадалке не ходи, сочтут – заигрываю, заманиваю. Нарочно подначиваю.
Я подтащила к двери кресло. Нет, и этого показалось мало. Я подтащила к двери второе кресло. Затем еще стул и еще. Когда баррикада уперлась в потолок, на душе слегка полегчало.
Руки тряслись то ли на нервной почве, то ли от усталости после перестановки мебели. Даже стулья тут были тяжелее меня.
Да и саму меня неслабо колотило, а на языке вертелось все, что не успела сказать Вархару. Изо рта так и рвались нечленораздельные
Не меньше часа я, как загнанный зверь металась по комнатам, в ужасе ожидая гостей.
А когда немного успокоилась, обнаружила в руке пустую пластинку от валерьянки, три разбитые чашки в раковине и опустошенный чайник из-под ромашкового чая.
По счастью, до утра меня никто не трогал.
Возможно, судьбоносный удар шпилькой по ноге Вархара произвел на всех неизгладимое впечатление. Возможно, то, как я лихо вонзала шпильки в ноги студентов, что неосторожно попались на пути. Возможно проводка, искря и потрескивая, умудрилась-таки привлечь внимание общественности.
А возможно, ректор заставил всех прибираться в бальном зале, больше похожем на место мамаева побоища.
Возможно все вместе.
Я отключилась в двенадцать ночи, так и не разобрав баррикаду у двери.
18
Как ни парадоксально, но к утру я немного пришла в себя.
Похоже, нервная система за ночь основательно перезагрузилась и, как умный компьютер, установила новые настройки. Убедила организм, что драка, разгром бального зала, насильственное превращеие танцоров в стриптизеров и горящая проводка – это так, мелочи жизни. Легкое, необременительное приключение.
Разбирая баррикады у двери, я тысячу раз прокляла себя, две тысячи раз – Вархара с Драгаром, зато мышцы моментально пришли в тонус.
Прохладный душ, мятный чай к завтраку и валерьянка на закуску сделали свое дело. Я успокоилась и убедила себя, что бывало и хуже. Когда точно – припомнить не удавалось. Но наверняка же бывало?
Взбодрившись от вида вчерашнего платья, я спрятала убийственный туалет в шкаф и надела строгие черные брюки с голубой блузкой.
Волосы собрала в традиционный «училкин» пучок, нырнула в черные лодочки на маленьком каблучке и отправилась на кафедру.
Все-таки сегодня заседание.
От этой мысли я взбодрилась снова.
Заседание кафедры с Гандалией, которую прилично переклинило на Вархаре и на моем уничтожении уже не как соперницы, а как класса… Да-а-а. Чувствую, будет весело. Либо мне, либо Гандалии и местным каменным троллям…
По холлу в сторону кафедры бодро рысил Далек. Темно-зеленые брюки и рубашка делали его всклокоченную рыжую гриву и бакенбарды еще ярче.
Я бросилась вдогонку за истлом и, на удивление, почти без усилий поравнялась с ним. Получив уважительный кивок и приветствие, осторожно поинтересовалась – что сталось с Драгаром. Жив ли он вообще?
Далек ободряюще улыбнулся и небрежно махнул рукой.
– Не беспокойтесь вы так, Ольга Искандеровна! Легкое сотрясение, несколько ушибов. Это же скандры! Чтобы их добить, надо бросать уж сразу с крыши… – Он закатил глаза к потолку,
И, заметив, насколько я потрясена, усмехнулся:
– Да ладно вам. Правда. На скандрах все заживает преотлично. Соскучиться не успеете, а Драгар уже будет в порядке. Ну, если конечно… проректор Изилади не позаботится об обратном, – истл хохотнул, но встретив мой суровый взгляд немедленно посерьезнел и вырвался вперед. Предусмотрительно отворил кафедральную дверь и пропустил внутрь. И я с головой окунулась в уже привычную и немного сумашедшую учебную атмосферу.
Жареным здесь пахло в прямом смысле слова – кто-то явно жег бумагу или что-то вроде того.
Студенты рассыпались по сторонам, давая нам дорогу. Впереди немедленно замаячила Летисса – уборщица-таллин – чернокорая, с волосами, похожими на проволоку из червленого серебра, собранными в низкий пучок. Она деловито подталкивала вперед моющий пылесос, а тот чуть слышно гудел от натуги. И мы с Далеком получили шанс прогуляться по девственно-чистому розовому полу. Казалось, вышагиваем по специальной дорожке для дорогих гостей, потому что девственно-чистым выглядела лишь центральная часть коридора. По сторонам громоздились мятые бумажки, жвачки, шелуха от семечек, металлические и пластиковые банки из-под напитков. И все это склеивали в единую массу подозрительно склизкие лужи не понятного происхождения.
«Вчера я сдал лабораторку!» – на треть стены прихвастнул кто-то ярко-фиолетовым маркером. «Сдал недорого, напрокат», – съязвили рядом, алым маркером.
Летисса расчистила нам путь до самых дверей совещательной.
– Большое спасибо, – улыбнулась я синеглазой женщине-таллину с очень нежной, почти глянцевой корой. Она кивнула, вернула улыбку, толкнула моющий пылесос вперед и припустила следом с криком:
– По-оберегись! Кто не спрятался, я не виновата! Все, что попало в мой пылесос, то пропало! Даже если это ваши шаловливые ноги или сумки.
Запыхавшаяся Метанилла подскочила к нам прежде, чем Далек успел отворить мне дверь совещательной.
Дружной толпой вошли мы в аудиторию.
Гандалия выпрямилась на первом ряду, среди скандров и мрагулов. Ее черное платье по фигуре едва дотягивалось до колен. Ярко-алая помада на губах прямо кричала о решительном настрое.
Что ж! Самое время ставить всех на место и муштровать, как советовал Вархар.
Примерный план вертелся в моей голове уже пару дней. Вертелся тогда, когда голову не занимали другие, более насущные проблемы – как выжить и сбежать от скандров.
Я расстроенно подумала, что Далеку придется отсесть подальше. А так хотелось видеть в первых рядах доброжелательные лица! Ну кроме Мастгара и Лиции – они улыбались во все свои беззубые рты.
Но Далек с Метаниллой метнулись к задним рядам, схватили кресла и пронесли их вперед так, словно это пластиковые детские табуретки.
Сели прямо передо мной, и на душе сразу полегчало.
– Ну здравствуйте! – произнесла я, и подчиненные разом встали.
За стеной гигантских тел скандров и мрагулов остальные предсказуемо потерялись.