Убить незнакомца

Фиш Роберт Ллойд

Вильсон вздохнул. Было очевидно, что он не может доказать Да Сильве его неправоту.

— И как идут дела?

Да Сильва пожал плечами, сунул/руку в стоящую на столе инкрустированную деревянную шкатулку, достал сигарету, зажег ее и рассеянно помахал спичкой.

— Мы взяли кое-кого из тех, кому во время совещания лучше посидеть за решеткой. По крайней мере хоть о них голова болеть не будет. Ну и, конечно, карманников нагребли изрядно. — Он секунду-другую обдумывал последние слова, потом широко улыбнулся:

— Вообще-то, если хорошенько подумать, это глупо с нашей стороны.

— Глупо?

— Конечно. —

К Да Сильве возвращалось его обычное чувство юмора. — При огромном стечении иностранцев, ожидающемся в Рио на следующей неделе, эти шустрые парни, которых мы посадили под замок, добыли бы немало иностранной валюты, так нужной стране. — Он поднял вверх палец: — Если эти встречи будут проводиться каждый раз в разных странах и местным карманникам будет дана свобода действий, то проблема с иностранной валютой в Латинской Америке скоро будет решена.

— Да, но это означает новые встречи, — возразил Вильсон. — Мы ведь, кажется, договорились, что со встречами надо кончать и заменить их телевизорами.

— Только после того как наши бюджеты будут сбалансированы, — ответил Да Сильва. — После этого мы сразу сможем покончить с этими встречами ОАГ.

— Знаешь, по-моему, это совсем не плохая идея, — одобрительно сказал Вильсон. Он сделал вид, что обдумывает ее: — Мы сможем полностью расформировать дипломатический корпус и целиком заменить его опытными карманниками…

Да Сильва возмущенно поднял лохматые брови.

— Что ты имеешь в виду? «Мы»— американцы? Чьи карманы вы намерены чистить, если моя идея претворится в жизнь? — Он попытался улыбнуться, но улыбка превратилась в чудовищный зевок.

Легкомысленный тон Вильсона улетучился.

— Правда, Зе, неужели эта сегодняшняя проверка так важна? Ты же совсем вымотался. Тебе нужно отдохнуть.

— Так важна? — Да Сильва затушил свою сигарету в пепельнице и смотрел на нее, словно ища там ответ на этот вопрос. Он поднял глаза на Вильсона: — Пока не сделаешь, не узнаешь. Но одну могу сказать — к сведению всех заинтересованных сторон — мы сделаем все, что в наших силах, и любой, кто попытается отколоть какой-нибудь номер, пусть сначала хорошенько подумает. Мы проверяем каждое здание между отелем «Глория» и муниципалитетом, а кроме того, намерены прочесать все остальные отели и прочие места, где может притаиться опасность. — Он покачал головой. — Просто удивительно, как много в этом городе переулков, окон, дверей и крыш. Об этом как-то не думаешь, пока не нужно гарантировать их безопасность.

Вильсон смотрел на него с каменным лицом.

— Ты, видимо, считаешь, что сделал мне предупреждение?

Да Сильва с удивлением воззрился на него:

— Тебе? Если хочешь знать, мне давно кажется, что эта квартира прослушивается; это предупреждение тем, кто может его услышать.

Он встал и снял со спинки стула пиджак. Надел его, подождал, когда будет готов Вильсон, и прошел с ним к двери квартиры.

— Ну хорошо, — тихо сказал Вильсон. — Нет смысла спорить с тобой. И все-таки, если ты сумеешь сегодня поспать, пользы от этого будет больше.

— Спать? — удивленно посмотрел на него Да Сильва. — Боюсь, что, когда я устаю, мой английский заметно хромает. Что такое «спать»?

— Это именно то, что я собираюсь сделать, — ответил Вильсон. — Это даст мне повод помолиться, чтобы тебе в голову не приходили

бредовые мысли о ЦРУ. И еще, — добавил он, — чтобы у меня не было такого дня, как сегодня. — Он критически оглядел собеседника. — Тебе это тоже нужно.

Да Сильва взялся за ручку двери.

— Что мне нужно, — серьезно заметил он, — так это чтобы закончилась эта встреча и все делегаты разъехались по домам. И лучше живыми…

Трудно сказать, кому и о чем молился Вильсон, но уже на следующий день, в понедельник утром, стало ясно, что по крайней мере некоторые из его молитв остались без ответа. Маленький бизнесмен из Зении, штат Огайо, явился в посольство ровно в девять, и терпеливый офицер безопасности изо всех сил старался выказать интерес к очередным жалобам посетителя.

Оказалось, что отель «Миракопа» не только оскорбляет своих постояльцев-американцев, лишая их воды, нет, он пошел гораздо дальше. Телефонистки либо не говорят по-английски, что, без сомнения, является преднамеренным оскорблением всех останавливающихся там многочисленных американцев, либо, как подозревал толстенький житель Зении, штат Огайо, говорят, но делают вид, что не говорят, каковое обстоятельство выглядело еще более подозрительным. Окончательно запутавшись в хитросплетениях этой лаокооновой логики, мистер Вильсон мог только время от времени кивать с заинтересованным видом, размышляя, пройдет ли так же бессмысленно весь день. Хорошо еще, что этого человечка никто не ущипнул.

Неожиданно зазвонил телефон, на какое-то время избавляя его от необходимости отвечать на неизбежный вопрос о том, что он намерен предпринять. Вильсон взял трубку, изо всех сил стараясь не выглядеть утопающим, хватающимся за спасательный круг. Он извинился перед собеседником и переключил внимание на телефон.

— Да? Слушаю!

Это оказалась секретарша.

— Босс, вас уже пора спасать?

— Несомненно, — ответил Вильсон и поблагодарил Бога за то, что выбрал в секретарши именно Мери, отдав ей предпочтение перед другими, более стройными и даже более опытными кандидатками.

— Пожалуйста. Вам звонит донья Илесия из госпиталя для иностранцев. Там что-то произошло. Она спрашивает, свободны ли вы и можете ли поговорить с ней.

— Могу, — горячо заверил ее Вильсон, — и глубоко благодарен. Соединяй. — Он прикрыл трубку рукой и с извиняющейся улыбкой глянул на посетителя. — Извините. Это не надолго.

Бизнесмен недовольно умолк, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать все, что думает. Похоже, бесцеремонное обращение практиковалось не только в местных отелях. Если американским гражданином пренебрегают в собственном посольстве, то совершенно необходимо принимать какие-то меры!

С громким щелчком вызов переключили с коммутатора на телефон Вильсона. Раздался слегка взволнованный голос директрисы госпиталя для иностранцев:

— Сеньор Вильсон?

— Слушаю. Чем могу быть полезен сеньоре?

Брови посетителя поползли вверх в явном беспокойстве; он, похоже, счел весьма странным, если не сказать больше — подрывающим устои, что американский чиновник говорит на иностранном языке, тем более под священными сводами посольства. И кому-то — ясно говорил его взгляд — придется за это ответить! Вильсон легко прочел его мысли и, почувствовав жалость к послу, сдержал улыбку.