Убить незнакомца
Шрифт:
Насио с усмешкой посмотрел на нее — так кто же из них нервничает? За все время, пока они были здесь, он ни разу не пользовался телефоном и явно не собирался звонить в такой ответственный момент. Ирасема слегка покраснела, прочитав его мысли, но решила не обращать на это внимания:
— И не забудь про телевизор. Любая программа, кроме…
— Я знаю. Любая программа, кроме музыки. — Он положил ружье на кровать и выпрямился. — Ты лучше иди.
— Да. — Она направилась к двери и остановилась там. — Да, еще дверная ручка — вытри, когда будешь уходить. И не забудь повесить табличку для горничной, чтобы не беспокоила. — Она секунду постояла, словно желая повторить
Дверь за ней закрылась.
Насио с усмешкой смотрел ей вслед. Удачи! Все-таки это не совсем подходящее пожелание. Профессиональный убийца, он мало думал о своей жертве, и все же пожелание удачи в убийстве показалось ему не совсем уместным. И кроме того, удача не имеет к этому никакого отношения. Все дело исключительно в умении.
Он задумчиво вздохнул. Может, оно и к лучшему, что из их совместного проживания ничего не вышло. Даже с ее согласия это было бы все равно что лечь в постель с пираньей. В какой-то степени ему было жаль Себастьяна, — это ее материнское чувство в один прекрасный день поглотит его. Впрочем, это проблема Себастьяна. Его проблема — хорошо выполнить работу и сохранить свою шкуру, подождать, когда все успокоится, и решить, как потратить эту фантастическую сумму. А это будет потруднее, чем само дело, с усмешкой подумал он. Дело-то будет не труднее, чем вчера вечером, а это было совсем несложно. Вот у Себастьяна проблемы будут, — на свою долю добычи он купит эту девушку.
Покачав головой при мысли о том, с какими странными людьми приходится сталкиваться во время работы, он снял халат и начал медленно одеваться.
Вдоль деревянных заграждений начал собираться народ; военная полиция в светло-коричневых мундирах и огромных шлемах была поставлена внутри заграждений через каждые двадцать — тридцать метров; полицейские стояли, сцепив руки за спиной, но так, чтобы легко можно было выхватить пистолет из кобуры. Насио изучал всю эту картину из окна сверху, тщательно рассчитывая расстояние и прикидывая, какие могут возникнуть сложности. Между отелем и Бейра Map расстилалась Парижская площадь — лента густой зелени и геометрически четко спланированных садов; несколько деревьев на южной оконечности площади закрывали от него часть дороги, но самое главное лежало перед ним как на ладони — площадка перед памятником. Он несколько раз сжал и разжал кулаки, расслабил пальцы и задумчиво посмотрел вниз. По улице медленно проползла машина с телевизионщиками, на крыше покачивалась камера, словно щупальце какого-то странного чудовища, вытянутое в поисках добычи.
Насио посмотрел на часы. Десять часов — вот-вот позвонит Ирасема. Рука потянулась к карману пиджака; очки были на месте, подушечки тоже — немножко неудобно, но сэкономит время, когда надо будет уходить. Оглядев комнату, он убедился, что все в порядке, удовлетворенно кивнул и подошел к окну. Толпа у заграждений стала гораздо больше; неподалеку, рискуя вызвать неудовольствие полиции, вдоль тротуара начали останавливаться машины, чтобы поближе увидеть высокопоставленных гостей.
Неожиданно зазвонил телефон. Насио подошел к ночному столику и взял трубку. Нервы его были напряжены, как всегда перед работой, но он мгновенно собрался и даже сам удивился, с каким спокойствием поднес трубку к уху.
— Алло? Ирасе…
Густой, низкий голос, явно взволнованный;
— Алло? Это доктор Карабелло?
Неожиданность полностью уничтожила самодовольство Насио; его пальцы судорожно сжали холодную пластмассу трубки.
— Кто это? — охрипшим голосом спросил он. Кто это может быть? Что
Голос поспешно продолжал:
— Это портье. У нас серьезно заболел человек, постоялец, на вашем этаже; мы вызвали скорую, но вы же знаете, как долго они добираются, а поскольку этот несчастный лежит всего в нескольких комнатах от вас, мы подумали, не будете ли вы так любезны…
— Больной? — Он с искренним недоумением посмотрел на телефон. Больной человек? Какое он имеет отношение к больным? Тем более в такой ответственный момент, когда Ирасема должна звонить из «Глории»…
— Боюсь, он болен очень серьезно. — В этом голос был уверен. — И поскольку в настоящее время вы единственный доктор в нашем отеле, мы подумали…
Насио кивнул. Ну конечно, они же считают его доктором! Идея идиотская с самого начала, но теперь с этим уже ничего не поделаешь. Надо постараться стряхнуть этого типа с телефона, и как можно быстрее.
— Мне очень жаль, — резко ответил он, — но я не тот доктор, который вам нужен. Я… — Он замолк, быстро соображая, какой врач может быть бесполезен для тяжелобольного. Первая мысль была — ветеринар, но сказать это почему-то не позволила гордость. К счастью, другой вариант пришел ему в голову, прежде чем пауза показалась бы собеседнику подозрительной. — Я дантист, сеньор.
В голосе портье явственно прозвучали разочарование и извинение:
— Дантист? В таком случае прошу извинить за беспокойство, доктор. Если, конечно, вы не знаете кого-нибудь из врачей…
— К сожалению, я никого не знаю в Рио. — Насио положил трубку.
Все-таки хоть немного повезло, подумал он. Если бы у того человека болел зуб, пришлось бы ему минут десять висеть на этом чертовом телефоне. Он улыбнулся своим мыслям и тут же схватил трубку вновь зазвонившего телефона.
Он услышал тихий, осуждающий голос Ирасемы.
— Идиот! Ты… ты… ты безответственный тип! Тебе же было сказано не разговаривать по телефону! Я звоню, звоню…
— Кончай, — устало сказал Насио. — Это звонил портье. Они думали…
— Мне все равно, кто кому звонил! Мы и так потеряли много времени. Кортеж уже, наверное, проехал половину пути.
Насио неожиданно пришло в голову, что этот гнев вызван волнением; девушка была близка к истерике. Ох уж эти дилетанты! И он стал внимательно слушать.
— Человек, который тебе нужен, сидит во второй машине. Впереди едут мотоциклисты, потом фургон телевидения, а за ним вереница машин. Он во второй — открытом «кадиллаке», черном. Сидит на заднем сиденье, со стороны залива. Ты понял?
Насио кивнул.
— Как он выглядит?
— Нет времени описывать. Вторая машина, заднее сиденье, со стороны залива, дальнее от тебя. Все ясно?
— Вторая машина после телевизионного фургона, черный «кадиллак», открытый, заднее сиденье…
В трубке раздались гудки. Он положил трубку и подошел к окну. Уже была хорошо видна процессия, медленно приближавшаяся к Мемориалу из-за стены зелени, закрывавшей подступы к Бейра Map с юга. Ветер доносил до него вой полицейских сирен. Он подтащил одно из больших кресел с обычного места перед телевизором поближе к кровати. При стрельбе широкая спинка будет прекрасной опорой для руки. Насио опустился на кровать и протянул руку за ружьем, но тут вспомнил о телевизоре. Он встал, подошел и повернул ручку, с возрастающим нетерпением ожидая, когда телевизор наконец нагреется. Насио переводил взгляд с темного экрана на открытое окно, через которое была видна приближающаяся вереница машин.