Убить сову
Шрифт:
Джоан рванулась вперёд, взять мясо.
— Ты добрый человек, отче, что бы там ни говорили.
— А что обо мне говорят, Джоан? — мрачно спросил я.
— Ничего, отче, — торопливо ответила она, — деревенские сплетни. Мы с Ральфом на них внимания не обращаем.
— И всё же я хотел бы услышать.
Джоан одёрнула юбку.
— Да просто пустая болтовня, ты же знаешь, отче. Я слышала разговоры, что твоё прежнее место в Норвичском соборе было по всем статьям лучше. Вот люди и удивляются, почему ты его оставил... ради прихода вроде нашего.
—
Мою грудь снова сдавил тугой обруч.
— Говорят... ну, кое-кто говорит, что тебя сюда отправили из-за... — она растерянно обернулась к мужу, но тот не пришёл на помощь. — Потому, что тебя поймали... прошу прощения, отче, в постели с... с монахиней, вот что говорят.
Она подхватила подол фартука из мешковины и закрыла им лицо, не смея даже взглянуть на меня.
Я не смог удержаться от смеха. Они оба глядели на меня в изумлении.
— Нет, уверяю вас, меня не ловили в постели с монахиней. Да и нигде меня с монахиней не ловили.
Несмотря на облегчение, в груди у меня по-прежнему болело. Обычно эта боль проходила в течение нескольких часов. С тех пор как попал в эту несчастную деревню, я чувствовал себя так, будто меня преследует какая-то ужасная тварь, готовая наброситься в любой момент. Каждый раз, глядя в глаза деревенским, я задавался вопросом, не узнали ли они, не пустил ли декан епископа слух. Он делал такие вещи с большим удовольствием, если они служили его цели.
Джоан пристально смотрела не меня, очевидно, ожидая каких-то объяснений.
— Меня не отправляли сюда из-за монахини. Я пришёл к вам потому, что, как Христос, хотел служить тем, кто нуждается во мне. Меня не благословляли служить приходящим в собор богатеям.
Джоан попыталась улыбнуться.
— Мой Ральф так и говорил соседям. Он им сказал — да, Ральф? — он сказал, тебя не отправляли сюда в наказание. Ясно же, сказал Ральф, что если бы тебя поймали на чём-нибудь таком, то забили бы кнутом, а то и чего похуже.
Мои плечи дрогнули, а шрамы на спине внезапно опять стали гореть под грубой одеждой. Я заставил себя улыбнуться.
— Как хорошо знать, что у меня есть друзья в Улевике.
Ральф казался таким погружённым в свои мысли, что трудно было даже сказать, слышал ли он меня. Я никогда не видел его таким несчастным. Обычно он жизнерадостный человек, полный жизни, несмотря на все трудности. Я не мог понять, отчего он так внезапно изменился. Я оглянулся в поисках скамейки и подтащил её поближе к нему, но он тут же отстранился.
Джоан протянула было руку, словно хотела меня отодвинуть, но остановилась.
— Тебе не стоит слишком приближаться, отче... чтобы не заболеть.
— Христос меня защитит, — возразил я.
— А твои слова насчёт Джайлса, отче, это правда? — встревоженно спросила она.
Я взглянул на Ральфа — может, именно это так его расстроило? Не думаю, что эти двое были друзьями, но, может, Джайлс был... родственником. Я до сих пор не мог разобраться в запутанном клубке родственных отношений в деревне. Но мне незачем спрашивать, что за слухи узнала Джоан. Всей
— Гореть им в аду! — выпалил я, а потом, увидев испуг на лице Джоан, попытался сдержать гнев. — Было совершено зло, огромное зло, и те, кто его сотворил, поплатятся, если не в этой жизни, то в следующей.
Лоб Джоан морщился в тревоге.
— Но ведь никто не понял, что этот бедный мальчик внутри святой Вальпургии. Мой брат там был, и он клянётся, что не догадался.
— Мастера Совы знали. Без сомнения, знали и другие, — мрачно сказал я.
— Но ты не будешь... Ты не станешь отлучать нас от церкви, да, отче?
Я внимательно посмотрел на неё, прежде чем ответить.
— Большинство жителей деревни так невежественны, что не понимали происходящего, в это я готов поверить, но теперь вы всё знаете. И кто из ваших соседей окажется на месте Джайлса в следующий раз? Может, и кто-то из вашей семьи. Вам, деревенским, надо держаться вместе, надо избегать дьявольских ритуалов Мастеров Совы.
Джоан с опаской бросила взгляд на дверь, как будто опасалась, что кто-то нас услышит.
— Но если Мастера Совы забрали парня только за то, что он переспал с той девушкой, значит...
— Если кто-то угрожает тебе, Джоан, тут же приходи ко мне. Церковь защитит тебя, обещаю. — Я кивнул в сторону двери. — А теперь оставь нас. Мне нужно исповедовать Ральфа, если он готов к этому таинству.
Она кивнула, неуклюже изобразила что-то вроде реверанса и, бросив на мужа ещё один тревожный взгляд, приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть, и быстро захлопнула её за собой.
Я вынул из своей сумы толстую сальную свечу, зажег от чадящей тоненькой свечки и поставил на грубый столик в углу. Рядом достал серебряную коробочку со святыми дарами.
Ральф говорил унылым тихим голосом, отвернувшись от меня и оставаясь в тени. На исповеди он не признался ни в чём, чего не говорил раньше — гордыня, лень — не думаю, что он и вправду был в этом виновен, но он судил себя строже, чем большинство людей.
— Прощаю тебе грехи твои во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.
Я поднял оплывшую свечу, чтобы поднести её поближе к Ральфу, и собрался положить в его рот гостию [10] , но зацепился рукавом за край стола, и свеча наклонилась. Несколько капель горячего воска пролились на руку Ральфа.
10
Святые дары – гостия плюс вино. В рот кладут гостию, она же облатка.