Убить в себе жалость
Шрифт:
4
Ровно две недели назад полковник Устюгов дожидался Курлычкина возле ворот СИЗО. Устюгов был начальником следственного изолятора, Курлычкин — лидером организованной преступной группировки "киевская", — не потому, что она была из столицы родины сала, а по названию улицы, куда уходили корни группировки.
На улице Киевская расположен автоцентр. В свое время "киевляне" взяли его под контроль. Правда, перед этим им пришлось пострелять, отвоевывая лакомый кусок у пришлых чеченцев, которые группой всего семь человек давали "крышу" автоцентру, продававшему "Жигули"
Чеченцы сдались на удивление быстро и уехали из города, оставив на месте перестрелки труп своего командира и его помощника — обрусевшего Сашу Каваева.
Но то был год 1992-й. Со стороны чеченцев были попытки снова прибрать к рукам русско-украинскую вотчину, однако "киевляне" расширили свою деятельность, взяв под контроль добрую четверть госпредприятий области, а в дальнейшем собирались зарегистрироваться как общественно-политическая организация. Около десятка бывших работников УФСБ, возраст которых колебался от сорока пяти до пятидесяти лет, выйдя на заслуженный отдых, сейчас трудились в ОПГ "Киевская" в аналитическом отделе.
Лидер "киевлян" задерживался. Устюгов про себя каламбурил: скоро он должен проводить в тюрьму лидера преступной группировки.
Курлычкин подъехал на "Шевроле". Ему было сорок два года, и лишь год (что для лидера, по крайней мере, несерьезно) он провел под следствием. По его стопам пошел сын, которого арестовали за изнасилование несовершеннолетней. Отец сделал все возможное, чтобы сына отпустили под подписку о невыезде и залог в пятьсот тысяч рублей: подключил к делу аналитический отдел с их связями, использовал свои, угостившись крепким чаем в кабинете главы местной администрации, и многое другое. Но в первую очередь поговорил с родителями девочки: ни деньги, ни угрозы на них не подействовали. После разговора с лидером преступной группировки и жертва насилия, и ее родители отбыли в неизвестном направлении; до сих пор люди из бригады Курлычкина ведут их поиск, проверяя близких и дальних родственников.
В уголовное судопроизводство входит рассмотрение судьей жалоб на незаконное применение органом расследования заключения под стражу в качестве меры пресечения, которое правосудием не является, поскольку судья не рассматривает дело по существу, а принимает промежуточное решение — оно касается только меры пресечения.
И вот на суде произошел конфуз: толстая, неряшливая судья вынесла решение не в пользу обвиняемого, и его из камеры предварительного заключения перевели в городской следственный изолятор.
Адвокат сделал на суде попытку возразить:
— Но, Ваша честь, согласно статье 46 Конституции Российской Федерации, предусмотрено обеспечение каждому гражданину судебной защиты его прав и свобод.
— Чем, собственно, мы и занимаемся, — продолжила Ширяева. — В соответствии с Законом "Об обжаловании в суде действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" вы можете подать жалобу, которая будет рассмотрена по правилам гражданского судопроизводства. Если вышестоящий суд признает обоснованность жалобы, он признает обжалованное решение незаконным.
— Однако, — не сдавался защитник, — при решении вопроса
— Господин адвокат, на столе, слева от меня, лежат кодексы и законы. Справа — постановления, указы и прочее. Последние только поддерживают равновесие стола. Я представляю Закон, если вы не знаете об этом.
— Каждому, — упорствовал защитник, — кто лишен свободы вследствие содержания под стражей, принадлежит право на объективное разбирательство в суде.
— Господин адвокат, — строго проговорила Ширяева, — ваше высказывание насчет объективности суда я рассматриваю как оскорбление суду. Я лишаю вас слова до конца заседания.
Еще до начала заседания адвокат сумел встретиться с Ширяевой в коридоре и непрозрачно намекнул ей, кем является его клиент. Валентина на его откровения, прозвучавшие в качестве намека на давление, не отреагировала. Она помнила единственный случай в начале своей судебной практики, когда председатель суда дал ей указание по конкретному делу. Это объяснялось ее неопытностью и недостаточностью квалификации, но тем не менее являлось нарушением закона. И вот еще один эпизод, когда на нее начали давить. И она в своей строгой манере дала адвокату и его видному клиенту от ворот поворот.
— Равенство перед судом предполагает, что гражданам, которые участвуют в процессе, предоставлена возможность пользоваться правами вне зависимости от их имущественного или социального положения. — Она нарочито выделила последние слова.
Адвокат деланно вздохнул и, оглядев коридор, тихо произнес:
— Боюсь, что все это может плохо кончиться.
А вот это уже прямая угроза. Но Валентина осталась спокойна.
— Суд, — наставительно произнесла она, — не может создавать для кого бы то ни было не предусмотренные законом преимущества. Или ограничения, о которых речь, как я догадываюсь, идти не будет. И последнее: в нашем государстве нет судов для определенных слоев населения.
Получив суровую отповедь, адвокат понял, что это простенькое дело он может проиграть. И проиграл.
Курлычкин тогда не сдержался. Впрочем, в кабинет судьи он вошел степенно. Не обращая внимание на протестующие жесты Ширяевой и ее секретаря, он приблизился к столу.
— Тебя разве не предупреждали? — На губах улыбка, не предвещающая ничего хорошего, голос вкрадчивый.
Валентина указала рукой на дверь.
— Выйдите, пожалуйста, из моего кабинета! Или я вызову охрану.
— Ну, стерва, ты еще пожалеешь об этом!
Он терял свой авторитет не только в глазах этой неопрятной бабы. Пожалуй, впервые он не смог преодолеть препятствие на своем пути, а дело, казалось, сделано.
Курлычкин вышел из кабинета и грохнул дверью.
…Устюгов пошел навстречу Курлычкину, загодя протягивая руку. На предварительной встрече они договорились, что будут обращаться друг к другу на "ты". Полковник зашел чуть дальше, фамильярно приветствовав лидера, и, не обращая внимания на скривившуюся физиономию собеседника, продолжил: