Убить Змея
Шрифт:
— Он жив?
Географичка потупилась.
— На данный момент вроде бы…
Они вошли внутрь здания. В школе было тихо и безлюдно. Одинокая уборщица, орудовавшая шваброй, лишь подчеркивала пустынность многочисленных помещений. Невидимый Глеб коснулся губами Дашиной щеки.
— Ну? — вздохнула Даша. — Куда идти?
— Я покажу, — сказала географичка и двинулась вверх по лестнице. У дверей кабинета директора она остановилась и уперлась взглядом в пол. — Заходите, он там.
Невидимый Глеб скользнул в комнатку секретаря. Даша вошла за ним. Галина Даниловна
Дверь кабинета Даша отворила без стука: коли там умирающий — не до церемоний. И вновь Глеб прошмыгнул в дверь прежде Даши. Директор сидел за столом и листал бумаги, делая в них пометки. При появлении Даши он поднял глаза, но посмотрел не на нее, а настороженно оглядел комнату. Не заметив ничего подозрительного, он удовлетворенно усмехнулся.
— Где он? — холодно осведомилась Даша.
— А черт его знает, — ответил директор.
Дверь за Дашиной спиной закрылась, ключ сам собой повернулся в замке и, взвившись в воздух, влетел в карман директорских брюк. Директор с ухмылкой взирал на Дашу, и подвижные его глазки светились торжеством садиста. Даша снова ощутила прикосновение Глеба к своей щеке.
— Наврали, значит, — сказала она и, подвинув ногой стул, преспокойно на него уселась. — Придется вас наказать, дедуля.
Директор расхохотался:
— Да ну? И как вы это сделаете?
— Легко. Я же все-таки ведьма.
Давясь хохотом, директор замахал на нее руками:
— Прекратите!.. Уморите, ей-богу!..
— Интересно, что здесь смешного? — как бы обиделась Даша.
Резко оборвав смех, директор прошипел:
— Если б, сучка, ты была ведьмой, твой дядя давно бы тебя приспособил. Хватит болтать и слушай внимательно: сделаешь, как я велю, останешься жива. Может быть.
— Да неужели?! — Даша встала, оперлась руками о стол и впилась взглядом в лицо директора. Глаза ее сверкали от ярости. — Шел бы ты в задницу, дешевка! Там твое место!
Директор также приподнялся в кресле.
— Что ж, приступим, — процедил он сквозь зубы. Авторучка, лежащая на его бумагах, взлетела к потолку и превратилась в маленькую злобную тварь, напоминающую дракона. Тварь эта, оскалив зубастую пасть, ринулась сверху на Дашу. Вскрикнув, Даша заслонила лицо рукой. И от зеленого колечка-вьюнка на ее пальце вылетел крошечный светящийся листок и угодил в оскаленную пасть дракончика. Тварь сбилась с направления, завертелась в воздухе юлой и, бросившись вдруг на директора, принялась грызть его ухо. На пол закапала кровь. Директор взвыл, сжал дракончика в кулаке, и тот исчез в огненной вспышке.
— Вот, значит, как?! — завизжал директор, ошеломленно глядя на Дашу. — Ладно, переговоры закончены!
Даша почувствовала, как ноги отделяются от пола и неведомая сила тащит ее вверх. Но на высоте двух-трех сантиметров сила эта внезапно иссякла, и Даша твердо встала на пол. Лицо директора исказилось от напряжения, но Даша как стояла, так и продолжала стоять. Зато сам Иван Гаврилович вылетел вдруг из кресла, будто катапультировался, и головой врезался в потолок. Затем немного опустился и снова ударился в потолок, затем еще и
Изо рта, из глаз, из ушей директора повалил вдруг белый туман. В тумане этом тело Ивана Гавриловича стало растворяться и таять, а глаза сделались огромными и вспыхнули мерцающим потусторонним светом. Дашу пронзил могильный холод. „Ну прямо! — шепнул невидимый Глеб. — Эту птичку мы из пальца подстрелим. Сделай ему „бах“!“
— Ну прямо! — топнула ногой коченеющая Даша. — Да я тебя, гадина, из пальца подстрелю! — Она сжала кулак, выставив палец, как дуло пистолета, прицелилась и произнесла: — Бах-бах!
В клубах колдовского тумана словно что-то взорвалось. В теле Белого призрака зазмеились фиолетовые молнии. Он задергался весь и задрожал, вновь обретая человеческую плоть. И наконец, полностью обратившись в седого старичка директора, рухнул сверху на письменный стол, весь в ожогах и в черной копоти.
— Кто ты? — спросил он в ужасе.
Даша протянула руку в его сторону. Из кармана директорских брюк вылетел ключ и опустился к ней на ладонь.
— Я же сказала: я ведьма. Тупой, что ли? — Даша открыла ключом дверь кабинета и на пороге обернулась. — Олю Самарскую помнишь? Я за нее с тобой еще не рассчиталась, мой свет. Но потерпи: скоро, очень скоро.
Она вышла, покачивая бедрами.
В коридоре ей встретилась географичка. При виде Даши на лице Галины Даниловны отразилась, как говорится, сложная гамма чувств.
— Как вы… — только и сумела вымолвить она.
— Вот так! — Даша отвесила ей пощечину и, покачивая бедрами, направилась к выходу из школы.
Прижав к битой щеке ладонь, географичка недоверчиво смотрела Даше вслед. Затем она опасливо приблизилась к недавнему месту событий, крадучись пересекла секретарский „предбанник“ и осторожно заглянула в кабинет.
Директор лежал на столе — обессиленный и беспомощный. Галина Даниловна сперва обалдело вытаращила на него глаза, потом многообещающе усмехнулась.
— Неужто не сработало? — посочувствовала она, приближаясь к распластанному начальнику.
С трудом шевельнув рукой, Иван Гаврилович прошептал:
— Пошла вон.
— Сейчас, — ответила географичка и плюнула ему в лицо. — Только умою тебя чуток, — она плюнула еще раз, — и пойду смотреть мексиканский сериал. Вот тебе за Семена. И еще за Семена, — плевок следовал за плевком, и лицо директора обрастало ими, точно лишаем, — а это за меня, за страхи мои ночные…
Силы Белого призрака восстанавливались медленно, и Галина Даниловна плевала в него, пока хватало слюны. А слюны у нее в запасе было изрядно.
Схватка с директором Дашу так раззадорила, что она категорически отказывалась покидать поле сражения.
— Я просто обязана врезать сенатору Колмену! — заявила она, сверкая глазами.
— Фиг тебе, — раздраженно ответил Глеб.
Они мчались в „жигуленке“ за Ильей, который по утвержденному сценарию должен был сегодня пугать сенатора. Даша полуобернулась к Глебу.