Убить Змея
Шрифт:
— Часа за полтора, думаю, обернусь, — проговорил он, криво усмехаясь. Затем вышел и захлопнул дверь.
Даша стремительно бросилась в ванну, впервые в жизни влезла под ледяной душ и вертелась под ним, пока не посинела. Процедура эта ее чуть-чуть успокоила. А когда она кое-как глотала кофе, телефон на холодильнике зазвонил. Вздрогнув, Даша с опаской взяла трубку.
— Здравствуйте, Дашенька! — услыхала она голос графини. — Могу я поговорить с Глебом Михайловичем?
Даша с облегчением перевела дух.
— Здравствуйте,
Графиня помедлила с ответом.
— Может, оно и к лучшему. С точки зрения политеса мне следует прежде поговорить с вами.
Даша улыбнулась.
— Вы меня интригуете, Наталья Дмитриевна.
— Очень хотелось бы, Дашенька, чтобы вы интриговали со мной вместе.
— О, я с удовольствием, графиня! Но против кого?
— Против Глеба Михайловича, разумеется.
Даша рассмеялась:
— Думаете, у нас получится?
— Должно получиться, Дашенька. — В голосе графини прозвучало вдруг отчаяние. — Если он откажется принять мою помощь, я… просто не знаю, на что я решусь.
Улыбка сползла с лица Даши.
— Наталья Дмитриевна, может, я сейчас к вам зайду и мы все обсудим?
— Это было бы замечательно. Если у вас найдется для меня время.
Даша покраснела.
— Как вам не совестно, Наталья Дмитриевна? В последние дни, признаться, я немного замоталась, но… Я сию же минуту к вам иду.
— Очень хорошо. Я угощу вас, Дашенька, чем-то особенным.
Положив телефон на стол, Даша направилась к шкафу.
Но телефон зазвонил опять. Даша поспешно вернулась. На сей раз звонил Стас.
— Всё отлично, — бодро сообщил он. — Аппаратура классная. Она уже у меня, можешь не волноваться.
— Слава Богу! — обрадовалась Даша. — Умница, рыжик!
— Да ладно, — заскромничал Стас. — Лишь бы сработало.
Даша вздохнула:
— Обязано сработать. Сохраняй готовность номер один.
Рыжий хохотнул:
— Атаманша прямо! Глеб по-прежнему не в курсе?
— Разумеется, нет. Наверняка он заартачится и вообще запретит… Стас, ты меня не продашь?
Рыжий помолчал, затем хмуро потребовал:
— Ну-ка скажи „ластик“!
Дашины губы растянулись в улыбку.
— Ластик. Извини.
— Тогда пока. Готовность номер один.
Стас дал отбой.
Даша отложила телефон и, не переставая улыбаться, вошла наконец в шкаф.
В окрестностях спортзала мордоворотов было столько — яблоку упасть негде. Убивать их, калечить и даже вступать с ними в пререкания в планы Глеба не входило. Поэтому он, сделавшись невидимым, миновал все препятствия и без труда попал в то помещение, где олигарх Лосев в белом кимоно крутил педали на велосипедном тренажере. Заметив приоткрывшуюся дверь, Виталий Петрович скосил на нее свои красновато-серые глаза и буркнул:
— Подоприте стулом. Пускай постучит.
Толян и Толян Большой наперегонки бросились выполнять волю хозяина. В зале все было таким же, как три
Олигарх крутил педали, поглядывая на часы. Толян подал ему полотенце и заискивающе проговорил:
— Сейчас подъедет, никуда не денется.
— Уже подъехал, — отозвался Глеб, как бы возникая из воздуха. — И зря, Толян, ты попался мне на глаза. Ведь я предупреждал.
Появление Глеба впечатление произвело на всех разное. Толян Большой, вздрогнув, попятился к двери. Толян обыкновенный поражен был чуть меньше и, несмотря на испуг, пытался хорохориться.
— Как бы сам не огреб! — огрызнулся он, бросив преданный взгляд на хозяина.
А хозяин меж тем ошеломлен был более всех и тщетно пытался это скрыть. Он слез с тренажера и встал перед Глебом, сверкая потной лысиной. Вдавленные его зрачки суетливо перемещались с предмета на предмет, а пухлые пальцы теребили висящее на шее полотенце.
— Короче, так, — произнес он с апломбом, — предлагаю сделку. Хоть выбора у тебя в общем-то нет…
— Где брат твой, сволочь? — перебил Глеб, глядя на него в упор.
Лысина олигарха стала наливаться кровью. Но не от страха — от злобы. Мандраж его внезапно прошел.
— В яме с червями! — заорал он, нацелив в лицо Глеба свои жуткие зрачки. — Там, где завтра будешь ты, если не отдашь мне племянницу и не свалишь из России! Я тебя увольняю, колдунок сраный!
Глеб прыснул:
— Только и всего? Дешево я отделался. Если у вашей Змеи такие „клыки“, похоже, ей пора к дантисту.
Олигарх застыл, точно пыльным мешком ударенный. Оба Толяна замерли у двери, боясь вмешаться и не рискуя бежать. Они собирались выяснить, чья возьмет.
— Ах ты… крысеныш! — прошипел Виталий Петрович, теряя над собой контроль. Глаза его налились кровью. — Да я из тебя сейчас все дерьмо…
— Начинай, тварь! — Глеб взглянул на часы. — Через пять минут башка твоя лопнет!
Глаза Лосева сделались совсем красными. Набрав в грудь воздуха, он дунул в сторону Глеба. Изо рта олигарха вылетело багровое пламя, принявшее форму кобры, которая на мгновение зависла над Глебом, затем молниеносно ринулась ему в лицо. Глеб едва заметно уклонился.
Два Толяна у двери издали нечто вроде писка.
Промахнувшись, огненная кобра подобралась и приготовилась к новой атаке. Виталий Лосев наступал, выпучив глаза и разинув рот, из которого, извиваясь, проистекала багровая смертоносная гадина. Глеб стоял, не шевелясь. И когда кобра вновь атаковала, он выставил перед ней открытую ладонь. Кобра остановилась в броске, будто натолкнулась на препятствие, затрепыхалась, задергалась и вдруг, развернувшись, метнулась головой в открытый рот олигарха. Виталия Петровича швырнуло на лежащие в углу маты. Он завертелся волчком и забился в судорогах. Запахло паленым.