Убитая жизнь
Шрифт:
— Вы знаете личный телефон своего непосредственного начальника. Наберите ему… сейчас.
Подполковник нехотя взял телефон, ткнул на вызов.
— Включите громкую связь…
Сергей подчинился. Телефон, икнув парой гудков, ожил голосом генерала — его начальника.
— Привет… Я в курсе, что у тебя происходит. Ты это… сделай так, как тебе предлагают. Очень советую…
Короткие гудки известили об окончании монолога начальника, и о его крайнем раздражении. Подполковник ещё раз взглянул на свой портфель.
— Мне всё ясно… Что нужно подписать?
Перед ним
— Я закончил.
Закончил подписывать и Сергей. Бумаги были собраны в папку, и главный поднялся.
— Уходим…
Когда технарь и бойцы вышли, Сергей, набравшись смелости, спросил чуть задержавшегося сурового мужчину:
— Только один вопрос — можно?!
— Рискните, — обернулся тот.
— А что вы мне посоветуете в отношении Евгения Волошина? Тоже придёте брать подписку о неразглашении?
— Это два вопроса, подполковник, но отвечу только на первый. Советую ничего не делать в отношении Евгения Юрьевича. Живёт он, и живёт — вам-то что?
— Но…
Начал было Сергей, но осёкся под тяжелым взглядом.
— Я вам ответил, подполковник. Выводы делайте сами.
Сергей ещё немного постоял неподвижно, глядя на закрытую дверь, потом осторожно подошёл к окну.
Во дворе управления стоял большой микроавтобус с тонированными стеклами. В него загрузились вышедшие из здания управления технари, следом бойцы. Главный остановился перед открытой дверью и, словно чувствуя что-то, быстро взглянул на окна кабинета подполковника. Сергей вздрогнул, но не отошёл от окна. Так и смотрел, пока микроавтобус не уехал со двора.
— Чёрт, и куда я вляпался?! Вот что мне теперь говорить генералу?
За окном заметно темнело — наступал вечер. Настроение подполковника мрачнело в унисон, пока осторожный стук в дверь не заставил Сергея отлипнуть от окна.
— Кто там ещё?!
Показалась голова дежурного по управлению.
— Товарищ подполковник… Я…
Сергей только раздраженно махнул рукой.
— Никому не слова, понял?!
— Так точно! — вскрикнул дежурный и скрылся.
Подполковник подошёл к столу. К мэру не хотелось идти, но положение обязывало. Он запер портфель в сейф и всё-таки решил сменить рубашку, как телефон разродился вызовом.
— Сергей, ты, что там натворил, твою мать?! — кричал генерал. — В понедельник утром чтобы у меня был! И вот ещё что… Два года назад у тебя в городе машина сбила женщину и старушку в инвалидной коляске. Ты дело открывал?!
Тон генерала не предвещал повышения по службе. Скорее наоборот.
— Н-не помню…
Генерал матерно и длинно выругался.
— Участковым поедешь в Анадырь! — пообещал перспективу начальник. — Чтобы в понедельник был с отчётом!
— Тань, — прошептал Евгений, отстраняясь. — Спасибо тебе. Мне ещё домой надо, а потом к матери… Ты поезжай…
Его шепот проник в её сознание потоком, обволакивающим душу. Будто он шептал не самой Тане, а её душе. Настолько трогательно и чувственно, что мурашки побежали
— Танечка, очнись…
Теперь звучало чуть громче знакомым мягким баритоном.
«Какой ты, всё-таки, гад!» — устало и медленно она открыла глаза.
Евгений мягко подтолкнул её к выходу из коридора. Она шла, обняв себя, будто боялась потерять дублёнку, и пыталась найти объяснение своим чувствам. Это было нелегко.
Когда он проводил её до «Порше», а потом быстро пошёл на свою улицу, Таня всё ещё сидела, смотря ему вслед в не успевшей остыть машине. Она не понимала этого мужчину. Не понимала то, что он делает, и зачем. А вроде и не дура! Как он, вообще, живёт?! Как он может ходить каждый день сюда, в этот страшный дом, и смотреть на старую и больную старушку, лишь тенью напоминающую человека?! Как он выдерживает это?! Как он после этого ходит на работу, выслушивает Танины «закидоны», а ещё и общается с женой?
Последнее Тане стало нестерпимо интересно. Она поправила слегка растрепавшиеся волосы, глянула на своё отражение в зеркале заднего вида, и решительно завела машину.
Она всё выяснит и узнает, но сегодня её ожидает приём у мэра. Дела фирмы и деньги ещё никто не отменял. Это Евгений может себе позволить заниматься непонятно чем, вместо того, чтобы нанять сиделку, а Тане заниматься ерундой некогда. У неё нет дочери, которая с одного звонка выложит то, что Таня захочет. Таня всё делает сама!
Приехав домой, она прошла в спальню, не сняв дублёнку. Чем встревожила и управляющую, и горничную. Они ждали возвращения хозяйки на кухне и нервничали. Майя Николаевна и Валерия переглянулись и тоже поспешили наверх.
— Ничего не спрашивайте, — Таня сидела на кровати и заметила заглянувших в спальню женщин. Ей захотелось выпить что-нибудь крепкое, но она боролось с этим желанием. Боялась повторения отравления, да и к мэру ехать полупьяной было неудобно. — Принесите кофе покрепче.
Потом, стоя под упругими струями душа Таня для себя выбирала — или отдаться этому Евгению в ближайшее время, вот так, всей без остатка, либо сделать так, чтобы его больше никогда не видеть. Первый вариант заставлял подгибаться колени, и по телу пробегала дрожь желания. Второй вариант яростно отметался первым. К тому же, не видеть Евгения вообще, было из области фантастики — он жил рядом. Городок маленький и Евгений с Таней непременно пересечётся.
Тогда надо найти другого!
Она улыбнулась своему решению, тем более на приёме у мэра, наверняка, мужиков будет много.
Майя Николаевна вызвала Тане такси. Когда она села в машину, таксист долго разглядывал пассажирку, не понимая, что делает в его машине такая женщина. Таня приготовилась было включить стерву, но одумалась, и мило улыбнулась ему.
— Может быть, уже поедем? Я опаздываю.
Таксист молча кивнул и потом вёл машину так, словно вёз не Таню, а хрупкую и драгоценную вещицу, свалившуюся ему в салон с небес. Её это умиляло. Ей это нравилось.