Убиться веником, ваше высочество!
Шрифт:
Вместо мыла гномы использовали жесткий темный брусок, похожий на резко пахнущий уголь. Он не пенился так сильно, как средство в Комстейне, волосы от него не становились мягкими и послушными, но он отмывал грязь и моментально избавлял от паразитов. Когда мы с Мейей пришли в термы на следующий день, я попросила ее купить один брусок для трактира.
— Что ты собираешься с ним делать? — нахмурив светлые бровки, озадаченно спросила она. — У нас нет терм в доме.
— Увидишь, — загадочно пообещала я.
Несмотря на аккуратность гномов, пятна на постельном белье были. Стирка лежала на мне — два раза в неделю,
На следующий день я вытащила во дворик две деревянные лохани, замочила белье водой из родника, вернулась на кухню и попросила поварят поставить кипятить воду. Просьба сильно их удивила, но они ее выполнили. Затем я отрезала от мыльного бруска два кусочка в палец толщиной, вода закипела, я схватила горшочек плотной прихваткой и отправилась во двор. Там я разлила кипяток в лохани, кинула в каждую по кусочку мыла, дождалась, пока оно растворится, и принялась длинной палкой мять в получившемся растворе белье.
Было жарко. Сразу после терм я избавилась от своей роскошной одежды — на мне были платье-рубаха и фартук, которые мне дала Мейя, но солнце в Астри пекло не в пример северному Комстейну. Я обливалась потом, утирала рукавом раскрасневшееся лицо и думала, как бы мне успеть со стиркой к обеду, потому что предстояло много работы в зале… Убиться веником, но лучше иметь работу, стол, кров и адекватных хозяев, чем дрыхнуть на камнях в кабаке и уворачиваться от любого, кто собирается сорвать на тебе паршивое настроение.
Я выжала первую простынь, обернулась и увидела, что на меня с изумлением смотрит все семейство: Бенко, его сыновья и Мейя. Монто выглядел наиболее смущенным из всех.
— Что ты делаешь? — с любопытством спросил Бенко, когда я, чувствуя себя мартышкой в зоопарке, расправляла простыню на плетенке из соломы. — Мейя сказала, что ты попросила ее купить мыло, а мальчишки в кухне — что ты приказала им согреть воду, как для супа. Здесь не нужно ничего делать с водой, она чистая, — добавил он с некоторым недовольством.
В каждой стране — свои обычаи, с досадой подумала я, я легко могла их нарушить, и хорошо, если этим не оскорбила хозяев.
— Посмотри, — я расправила простынь, — здесь было пятно, а теперь его нет. Оно отстиралось.
Возможно, гномы неправильно поймут мое упоминание о пятне, решат, что я намекаю на их нечистоплотность, но слово сказано, остается выкручиваться. Бенко хмыкнул и переглянулся с сыновьями. Мейя хихикнула, Монто почему-то покраснел, Сомро уточнил у отца:
— У Катки разве работница так стирает?
Сомро и Бенко повернулись ко мне, я пожала плечами:
— Моя мать учила меня именно так… Можно еще прокипятить белье, оно станет белоснежным.
Белье и так смотрелось неплохо, но пришлось продемонстрировать, что я имела в виду, и все четверо потащились за мной, а потом долго стояли в кухне, пока не явилась Орана, жена Бенко, и не спросила ехидно — будет ли сегодня подан обед или всех гостей можно выгнать и вернуть им деньги. Орана ведала всеми финансами в доме, рассчитывала постояльцев и посетителей трактира, выглядела сурово, и я ее справедливо побаивалась. Тем не менее именно она и Бенко ждали до победного, пока я трясущимися руками не вытащила из кипятка тестовую простыню.
Орана посмотрела
Гномы были не только аккуратными жильцами, но и намного более приятными гостями трактира. Они шумели, но никогда не задирали ни меня, ни помогавшую мне в зале Мейю, ни тем более соседние компании. Они общались между собой, громко кричали и стукались пивными кружками, но пол в зале был практически чист. Убираясь после закрытия, я с содроганием вспоминала, с чего началось мое пребывание в этом мире. Разве что на полу, кроме нападавших случайно мелких костей и крошек, оставалось много пятен от свечей, и я ползала на коленях, соскребая их. В первый мой вечер я вообще не обратила на это внимания, и Орана наутро напомнила, что чистить пол — тоже моя обязанность. Она указала мне на оплошность без малейших эмоций, но я все равно почувствовала себя виноватой, хотя и понимала, что повода нет.
Хорошее отношение после плохого иногда служит скверную службу. Вот я уже готова кланяться в ноги своим благодетелям.
Отскребая воск, я наткнулась на знакомые сапоги и подняла голову. За столом сидел Монто и сосредоточенно чистил масляную лампу. Я смотрела на него, он на меня, и молчание затягивалось.
— Ты можешь сделать мне скребок? — попросила я, чтобы не было так неловко. — Этот нож старый и тупой, но если бы ты приделал его к длинной палке, мне не пришлось бы ползать на коленях… Можешь?
— Конечно, я же гном, — хмыкнул Монто, как будто это что-то мне объяснило. Потом он понизил голос: — Ты такая красивая, когда работаешь…
От неожиданности я выронила нож, и он издал в тишине трактира ужасающий грохот. Это я сейчас красивая? Встрепанная, взмокшая, с разлохмаченной косой, раскоряченная на коленях со скребком и тряпкой? У гномов странные понятия о прекрасном, или меня что-то ждет, не факт, что доброе.
— Любой становится красивым, когда он работает, — Монто смутился, вскочил, чуть не опрокинув стул, и сбежал, а я так и стояла на коленях и думала — это все потому, что Бенко претворил угрозы в жизнь и начал таскать Монто за бороду, чтобы тот задумался о жене? Или я ничего не знаю о гномах?
Я действительно ничего не знала о гномах. Уже когда я собиралась ложиться спать, прибежала Мейя, притащила мне отличное гномское платье — «Мне оно давно мало, но я его почти не носила, а потом мы закажем тебе платье у старухи Корри!» — и сообщила новость: приехала невеста его высочества, может быть, на этот раз наконец будет свадьба, и это будет такой праздник!..
Я сдержала стон облегчения и постаралась никак не выдать себя, впрочем, понимая, что семья Бенко пусть и не говорит, но знает, что я — одна из принцесс-фальшивок. Лили жива, она в Астри! Значит, с остальными тоже все в полном порядке? Прикинувшись, что я по-женски заинтересована свадьбой, я попыталась вытрясти из Мейи подробности, но ничего добавить она не могла. До того, как выйти замуж за Сомро, Мейя жила не в столице, а в портовом пригороде — Мевели, название было мне уже знакомо, я неосмотрительно спросила, не оттуда ли можно увидеть Белые Острова, и Мейя тут же устроила мне прогулку через весь город.