Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет)
Шрифт:
— Конечно. Идем, Джо, раз дедушка настойчиво хочет нас увидеть. Надеюсь, что он долго нас не задержит, и я успею переодеться к ленчу. Вы ведь еще не садились за стол, не так ли? Мы приехали на полтора часа раньше, чем я предполагала. Но эта… машина очень быстрая.
— Это прекрасная машина, — вежливо заметил Чанда. — Ее называют королевской машиной, если я не ошибаюсь.
— Благодарю вас! — Алекс с видимым удовлетворением покивал головой. — После такой духовной поддержки я свободно могу ждать ленча хоть час. Каролина, в путь! Генерал Сомервилль ждет!
— Туда, — сказала девушка, указывая
Старый бирманец без слов кивнул головой, повернулся и вошел в дом. Идя по похрустывающей гравием дорожке, которая вилась вокруг клумбы, они услышали его приглушенный голос, что-то приказывающий кому-то невидимому, судя по всему, одному из слуг.
Они вошли в аллею и молча направились к густой стене кустарника, из-за которой долетал звук отбиваемого теннисного мяча. Послышался веселый мужской голос, ему ответил женский. Джо мимолетно подумал, что этот голос принадлежит молодой женщине. Мерил Перри или Дороти Снайдер.
— Ты знакома с кем-нибудь из них? — тихо спросил он у Каролины. — Я имею в виду гостей генерала Сомервилля.
— Когда я была здесь в последний раз, почти год назад, в Мандалай-хауз никого из них не было. Тогда дедушка жил абсолютно один, у него был только какой-то французский хранитель музея, из Лувра, но он должен был уехать на следующий день после моего отъезда. Безусловно, я слышала о профессоре Снайдере и о Джоветте. Как ты знаешь, это талантливый скульптор. Странно, что он согласился заниматься у дедушки Джона такими второстепенными для себя делами, как проблемы отливки старой индуистской скульптуры. Но что-то его привлекло. Единственная, кого я знаю, это Мерил Перри. Мы вместе учились. Она очень милая.
Они обошли корт стороной, по-прежнему не видя играющих. Теперь тропинка бежала прямо к морю, которое уже блестело между деревьями. Парк был дикий, ощущалось отсутствие заботы или желания организовать природу в какую-то функциональную композицию.
— Павильон! — показала Каролина, коснувшись руки приятеля, и в ту же самую секунду Джо заметил маленькое строение.
Павильон, построенный из серого камня, был застеклен. Он, как гнездо, висел на острие крохотного естественного полуострова, заканчивающегося скалой, у подножья которой с тихим шипением пенились небольшие волны прилива, подгоняемые теплым ветерком, налетающим из океана.
Теперь тропинка петляла, как по мосту, по узкому перешейку, с двух сторон для безопасности огороженному металлическими поручнями, окрашенными темно-зеленой краской. Дверь в павильон, у которого кончилась тропинка, была открыта.
Они сделали еще несколько шагов, и Джо заметил фигуру человека, сидевшего за столом лицом к двери.
— Эй, эй! Дедушка Джон! — закричала Каролина и, подняв руку, стала махать сидевшему.
Они почти приблизились к нему.
— Мы здесь, дедушка! — теперь-то уж он непременно должен был их услышать, если не был абсолютно глухим. Но, по всей видимости, не услышал, потому что даже не шевельнулся.
— Дедушка!
Каролина невольно замедлила шаги. В павильоне было темнее, чем на открытом воздухе, но стены были стеклянными, поэтому в глубине
Джо заторопился, слыша за собой поспешные шаги девушки.
— Спит, наверное, бедняжка! Он уже так стар… — сказала она почти что шепотом.
Но генерал Сомервилль не спал.
Очутившись на пороге павильона, Джо увидел, что за столом в глубоком кресле с высокой спинкой сидит очень, очень старый человек, одетый в белую рубашку и накинутый на нее теплый шлафрок. Его голова была откинута назад, глаза прикрыты, а неподвижная рука, отдыхавшая на столе, сжимала черное вечное перо.
Каролина остановилась и глубоко вдохнула воздух. Она окаменела. Внизу тихо шумели волны прилива, перекатывавшего камни у подножья скалы.
Вдруг девушка отпустила плечо Алекса, в которое она бессознательно впилась пальцами, сделала шаг вперед.
— Дедушка! Дедушка! — закричала она со слезами в голосе.
— Нам нельзя туда входить до прихода полиции.
Он сказал это почти механически, не думая о том, что говорит.
С того момента, как он стал на пороге павильона, его глаза были устремлены в одну точку. На белой рубашке сидевшего виднелось красное пятно, в середине которого торчала рукоятка блестящего стилета. Из-под него медленно текли тяжелые алые капли и скатывались вниз, образуя тоненький ручеек, исчезавший в складках шлафрока.
Глава 4
Золотая фигурка
— Они его убили… — прошептала Каролина. — Дедушка Джон… любимый… его убили.
Она хотела вырваться из рук Алекса, но Джо не пустил ее.
— Я не думаю, что генерала убили, — спокойно сказал он. — Господин генерал, рассейте заблуждение Каролины, иначе мы станем свидетелями подлинного горя.
— Пожалуй, вы правы, сэр, — сидевший открыл глаза и рассмеялся тихим старческим смехом. — Но как вы отгадали?
Каролина сначала застыла на месте, потом закрыла лицо руками.
— Это… это была шутка? — спросила она срывающимся голосом. — Дедушка Джон жив? Ты жив, дедушка?
— Ну конечно генерал жив! Если бы у тебя был опыт в такого рода случаях, ты заметила бы, что рукоятка стилета торчит наискось в разрезе рубашки, что на столе стоит бутылочка с красными чернилами, которые на худой конец могут имитировать кровь, но по цвету несколько темнее, ну, а кроме того, господин генерал не мог совершенно не дышать, правда, господин генерал? Должен признаться, что в первый момент и я потерял голову.
Сидевший медленно вытащил стилет из рубашки и вытер испачканную чернилами руку лежавшей на столе бумагой.
— Я понапрасну испортил хорошую рубашку! — он довольно рассмеялся. С трудом встал, крепко опираясь загорелыми худыми морщинистыми руками на подлокотники кресла. — Мне хотелось убедиться, действительно ли вы, мистер Алекс, столь наблюдательны, как пишут газеты. Прости мне, детка, эту не очень остроумную шутку, — он улыбнулся Каролине озорными серыми глазами, едва видимыми из-под густых серых бровей. — Старикам подчас приходят в голову детские фантазии. Если бы Чанда знал, он никогда бы этого не допустил. Он суеверный, как и все. В стране, откуда он родом, не произносят слова «смерть», но все с ней знакомы, неизвестно откуда. Не так ли, мистер Алекс?