Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет)

Алекс Джо

— Кто? — Паркер отложил ручку, которой рисовал на чистом листе бумаги.

Алекс, во время рассказа сыщика стоявший у книжной полки, машинально брал в руки один том за другим, читал названия и ставил книги на место. При последних словах полицейского он замер, потом повернул голову и внимательно посмотрел на него.

— Одна из мисс, шеф. Мисс Мерил Перри…

Джо поставил книгу на место и прошел в центр комнаты.

— Что же насторожило вас в поведении мисс Мерил Перри?

— Когда я постучал в ее комнату, чтобы спросить, нет ли у нее инженера Коули или не видела ли она его в последние часы, она минуту не открывала, а когда, наконец, открыла, было

видно, что она заплакана, хотя только что напудрилась. Даже на рукаве платья было немного пудры…

— В этом нет ничего необычного. Вероятно, она очень впечатлительна, и смерть хозяина могла вызвать у нее глубокую реакцию. Некоторые женщины плачут и по менее значительным поводам. И то, что она напудрилась, тоже меня не удивляет.

— Возможно, шеф. Но женщина, которая в ответ на очень вежливо заданный вопрос о мистере Коули отступает на пару шагов и падает в обморок, пожалуй, заслуживает внимания. Особенно тогда, когда этого инженера нигде нельзя найти, хотя мы знаем, что он должен быть где-то поблизости. Поэтому мы оба, ибо Хилброу был со мной, позволили себе, шеф, войти в ее комнату. Пока я приводил ее в чувство с помощью воды, он внимательно осмотрел комнату, зашел в ванную, заглянул в шкаф. Мы подумали, что вдруг мисс, к примеру, убила инженера Коули и прячет труп у себя в комнате, или вдруг он сам прятался у нее, хотя нам непонятно, зачем бы ему это понадобилось.

— И что?

— Ничего, шеф. Конечно, мы не проводили обыск, потому что не получили такого приказа, но могу поручиться, что Коули у нее не было, ни живого, ни мертвого.

— Хвала господу Богу, — буркнул Паркер. — Второй покойник за один день, это было бы слишком много. Но где, черт возьми, этот Коули?

Стоявший перед ним сыщик молчал.

— Осмотрели моторку, пришвартованную внизу? — спросил Джо нарочито равнодушным голосом. Он вернулся к полкам и продолжал перебирать книги.

— Да, сэр. Лодка пуста. Я проверил, кроме того, крыши, гараж и даже заглянул в багажники автомашин. Мы не смогли открыть, правда, багажник «Роллс-ройса»: у него очень сложный замок, нужно быть специалистом и иметь необходимые инструменты, чтобы…

Алекс посмотрел на своего друга так, будто хотел сказать: «Видишь, старик!» Одновременно он вытащил из кармана связку ключей и подал ее полицейскому:

— Это моя машина. Посмотрите и верните мне ключи.

— Ваша машина, сэр? — почти со страхом переспросил сыщик. — Я подумал, что это машина покойника… Это лучшая машина в мире, сэр.

Он взял ключи и сделал шаг, чтобы выйти.

— Глупости! — сказал Паркер. — Зачем эти глупости, Джо? Раз замок такой уникальный, кто мог бы его открыть? И почему, ради Бога, ты полагаешь, что Коули мертв и спрятан в багажнике твоей машины?

— Я не сказал ничего подобного. — Джо усмехнулся. — Но если ты абсолютно уверен, что наш молодой инженер не покинул Мандалай-хауз, он должен где-то быть. Раз твои люди не сомневаются, что его нет ни в парке, ни в доме, значит, он либо находится в какой-то из комнат, либо в таком месте, куда они не заглянули. Багажник моей машины одно из таких мест. И могу тебя уверить, что он весьма просторный. В нем без труда можно спрятать трех или четырех таких инженеров. А вдруг и всех пятерых?

— Не паясничай, умоляю тебя. — Паркер подал знак сыщику, чтобы тот шел и делал свое дело. Потом он обратился к Алексу: — Почему ты так странно ведешь себя, Джо?

— Во-первых, потому, что твое прикрытое парадным мундиром сердечко полно подозрений. Но это в данный момент действительно совсем неважно. В конце концов правда

всегда выходит наружу, потому сейчас ты вполне можешь позволить себе роскошь блуждать в лабиринтах, известных только умам вышестоящих чинов полиции. Я убежден, что, хоть мы пока ничего не знаем, в тебе уже зародилось страшное подозрение, что, скажем, Каролина Бекон убила своего дедушку Джона, а я об этом знаю и потому угнетен, так как люблю ее и не хочу выдать. Конечно, ты быстро отказался от такого подозрения, но поскольку ты действительно мой искренний и единственный друг, а я, как мне кажется, также являюсь твоим единственным искренним другом в этом самом равнодушном из миров, то ты трагически переживаешь даже этот намек, эту ничтожную тень, упавшую на наши отношения. Так вот, могу тебя уверить, что не знаю, кто убил генерала, если он не совершил самоубийства.

— Джо, умоляю тебя… разум человека вопреки воле его принимает во внимание все обстоятельства…

— Прекрасно тебя понимаю. И должен тебе сказать, что не очень беспокоюсь о твоих душевных переживаниях. Меня больше волнует факт исчезновения Коули. Что мы сейчас имеем? Сомервилль мертв, исчезли деньги, а вместе с ними инженер Коули. Это бесспорный факт.

— Ты хочешь сказать, что…

— Что Коули сбежал с деньгами? Я не могу этого сказать, поскольку ты с абсолютной уверенностью утверждаешь, что твои люди окружили Мандалай-хауз плотным кольцом и никто не мог покинуть этот дом.

— Как тебе известно, люди убегают из самых строго охраняемых тюрем. Если я сейчас соберу своих людей и задам им этот вопрос, то каждый ответит, что на охраняемом им участке даже мышь не могла проскочить. Но… — Паркер потряс головой. — С другой стороны, надо признать, что Мандалай-хауз лежит среди полей и примыкает к скалистому, обрывающемуся к морю берегу. Моим людям следить было сложно, а Коули не мог знать, что весь район находится под наблюдением. Я думаю, что, если бы он даже пополз по-пластунски, ему все равно было бы не ускользнуть.

— А берег? — спросил Алекс.

— На море курсировала патрульная лодка, не говоря уж о слуге бирманце, который торчал на крыше с биноклем. Если бы Коули решил уплыть, его мгновенно заметили бы. Но теоретически можно предположить, что он сбежал вплавь. Это было бы очень трудно, но для отличного пловца не невозможно.

— Вплавь? — Паркер ударил себя по лбу. — Да! Но ему пришлось бы плыть не менее мили по морю вдоль берега… Да… нет, это невозможно!

— Вчера, — сказал Джо, — мы с Каролиной катались на моторной лодке. Она купалась, а я искал глазами в этом обрыве какую-нибудь естественную тропку, ведущую наверх. Нет, там нет ничего такого, Бен. Бухта — единственное место в Мандалай-хауз, из которого можно подняться вверх и спуститься вниз, к морю. Твои люди стерегли дом и парк со стороны суши. Патрульная лодка контролировала прилегающие воды, но там ждали яхту или моторку, а голова плывущего в волнах человека издали почти не видна.

Раздался стук в дверь. Вошел полицейский со связкой ключей в руке.

— Мне очень жаль, сэр, — улыбаясь, сказал он, — но багажник пуст, если не считать инструментов. — Он повернулся к Паркеру. — Мы осмотрели еще раз крыши, чердаки, погреб, свободные комнаты. Его нигде нет.

— Осмотрите еще раз парк! — Паркер потер подбородок. — И обратите внимание на деревья. Вы смотрите под ними. Многие убегали, потому что их искали под деревьями, в кустах, но на деревья, на их ветви не обращали внимания! Люди склонны допускать, что все ходят только по земле и не умеют вскарабкиваться наверх даже в минуту опасности!