Убийца Эльфов

Марченко Ростислав Александрович

— Как зачем? Орков делать, чего же еще!

— Так… — хотел задать Хаген очередной вопрос и неожиданно потух, сбившись с мысли и задумавшись.

— Именно, — хмыкнул старик, — кто знает, возможно, именно в этом подземелье кого-то из твоих предков в орка превратили.

Что интересно, Гейр продолжил кушать свинину как ни в чем не бывало, явно нисколько этой новости не удивившись. Впрочем, коли у него родня среди поисковиков, сомнительно, что он не в курсе как основных исторических событий, так и истории нашего происхождения. Хотя я сомневаюсь, что и эльфы сильно уж популяризируют родство с зелеными орками, во всяком случае среди людей. И уж всяко, не в исторически правильной версии дети, насильно превращенные в орков, в свете

указов Совета Князей об полном уничтожении орков, не смотрятся с точки зрения эффективности пропаганды.

Меня же заинтересовало другое:

— Так откуда они детей брали? Мор когда начался? Откуда эльфийские дети под конец войны в этом подземелье?

— А кто тебе сказал, что это непременно эльфы? Что, гномами, — махнул рукой в сторону гор, — из Белых гор быть не могут? Королевство Белых гор как раз под конец войны уничтожили. Последние анклавы вообще в самый разгар Мора, если ты не знаешь. Когда в горы остатки еще нескольких легионов отступили. Люди нашей крови и серые, что в горах и предгорьях живут, их потомки. Да и людскими, что в серых орков превращали, тоже вполне могут оказаться.

— В последнем сомневаюсь, — возразил я, — для начала, в камерах держать не надо. Если, конечно, добровольно на такое шли. Или родители отдавали. Во-вторых, или ты ребенка преобразуешь, сколько лет надо ждать, чтобы в бой пошел, или израненного ветерана-легионера? Особенно под конец войны!

— Верно говоришь. Значит, гномы. Или эльфийские — из тех, что флот в набегах захватывал.

— Так тот гроб для преобразования и служил? — подал голос Гейр.

— Да, — кивнул старик.

— И как, он работает? — продолжил интересоваться парень. Не знаю, из каких соображений. Любопытства или меркантильных интересов. Мне тоже пришло в голову, что рабочий артефакт такого назначения не просто дорого, а очень дорого стоит. В первую очередь благодаря наличию управляющих программ по преобразованию. Не верилось как-то, что преобразованием с получением заданных свойств у всей полученной продукции управлял живой человек.

— Нет, — покачал головой старик. — Все управляющие кристаллы если не разрушены, то от информации очищены. Сам ящик чист, как слеза младенца. Можно использовать без всякого труда, если раздобыть артефакты с преобразующими плетениями. Которых нет. Сами преобразующие заклятия тоже утеряны, в большинстве. В общем-то использовать этот гроб можно, но не по прямому назначению. Знаний мало уцелело.

— Сами обороняющиеся заклятия и информацию стерли? — уточнил я, памятуя о требованиях по соблюдению режима секретности в своей прошлой жизни. — Как понимаю, так положено было?

— По всей вероятности, да. Не слышал, что эльфы живых людей могут преобразовывать. А коли бы они эту тайну раскрыли, непременно бы попытались.

Эффективность мер по соблюдению режима секретности во времена Империи произвела впечатление. Страна потерпела поражение, но победители не смогли добраться до, по крайней мере, некоторых столь интересных ее секретов. Хотя тут, несомненно, помог Мор. Когда у тебя сотнями начинают помирать подчиненные, не до раскрытия чужих тайн — самому бы не заболеть.

— Другой вопрос. Что в этом подземелье произошло? Смотри, мы видим кучу трупов, погибших в камерах детей, даже на дворе неограбленные тела лежать остались, те два мертвяка в архиве отчего-то заперлись. Теперь скажи мне: что там могло произойти, что никто не выжил? Ты много воевал, можешь себе представить отряд, что до последнего воина подземелье штурмует? Да ни в жизнь!

— Документы надо смотреть, — пожал плечами колдун, — что в заваленной половине находилось. Вычистим окончательно подземелье — и займемся. Сейчас этот вопрос, думаю, не горит. Судя по мною просмотренным, тут переделкой людей, гномов и эльфов не ограничивались.

— Что ты там вычитал? — синхронно заявили мы с Гейром. Хаген с вопросом чуть запоздал. Аскель впитывал информацию молча.

—

Нечисть, — лаконично пояснил Сигурд.

Пока мы переваривали сказанное, добавил:

— Полагаю, она тут все живое и вырезала. Те же «мертвые воины», для примера. Да мало ли что тут могли делать.

— Не понял, как это — всех? — наконец подал голос Аскель.

— Очень просто, — пояснил старик. — Проблема нечисти в том, что она тупая до изумления. То есть ее можно сделать умной, но потом не удивляйся результатам. Основная причина, что ее неохотно использовали в больших сражениях, да и вообще воюя, это то, что невозможно предсказать, что она вытворит в будущем. Вот для примера этот самый «мертвый воин». Крепость какую охранять поставить — легко. Главное, приказы правильно отдавай. А вот в поле, выпусти ты этих тварей в бой, как они определят, кто друг, кто враг? Особенно если на поле боя ополчение или дворянская конница, например, в трофейных эльфийских доспехах? А если тварь достаточно умная, то может вообще оказаться кисло. Мертвяк рубит рыцаря в трофее, его пытается защитить легионер — кончается тем, что мертвяк крошит всех подряд. Спрашивается, зачем нам тогда такая тварь? А если прямо каждой управлять, никаких магов не хватит. Вообще этот недостаток некроманты выдумали как обойти, но возникли другие, кабы не хуже. В связи с чем от использования нечисти в сражениях отказались. Так, крепости, дома охранять, в окрестностях вражеского лагеря тварь выпустить и прочие мелкие гадости. Ну или крупные, как, например, сотню-другую таких тварей зараз на врага отправить, но это редко. В этом случае их применение в сражениях бывало. Разобьют они вражеский строй, а дальше что? Рано или поздно уцелевшие твари на своих набросятся.

— Так что, защитники свою нечисть на нападавших спустили? — включился я. — А кто им мешал пораньше напустить?

— А с чего ты решил, что останки нечисти ранее не попадались? — усмехнулся старикан. — Хочешь, завтра покажу самое меньшее парочку? Специально черепа осматривал. Вероятно, защитники под конец все, что могли, в бой отправили. Включая недоделанных тварей, что своих от чужих не отличают. Думать тварь заставить немногим легче, чем ее тело преобразовать. Иначе эта парочка в архиве бы не заперлась, как понимаю. Что угодно может быть. Может, из защитников и уцелел кто-то. Нечисть оставили крепость охранять и ушли, для примера. Или дверь архива какой-нибудь палкой подперли — и ушли. Всякое может быть.

— Возможно, — согласился я, — а куда она тогда делась, если ее оставили?

— А ты уверен, что ее оставили? Даже если так, что угодно могло произойти. В подземелье нечисти было не выжить, как вход завалило. Даже этим тварям чем-то питаться надо. И спячка без пищи длиной в тысячу с лишним лет — это несколько многовато даже для таких тварей. Наверху проще. Либо ушла, либо прибили.

— Понятно.

Далее я хотел задать вопрос, почему Сигурда так заволновало подземелье и «переделочный» гроб, но постеснялся. Решил, что целесообразнее такие вопросы задавать тет-а-тет, — слишком личные. Тем более что любопытство парней прорвало плотину сдержанности, и они все втроем насели на колдуна, интересуясь его знаниями истории. Особенно усердствовал Хаген, явно заинтересовавшийся тем, о чем еще его вводили в заблуждение наши пропагандисты.

Случай поговорить представился на четвертый день. Как раз тогда, когда мы закончили чистку подземелий окончательно. Включая раскапывание и просеивание грязи и мусора, оставшихся на месте той же, например, мебели. Дивидендов последнее принесло немного на фоне общей добычи, но было оправданно. Не тот богат, кто много зарабатывает, а тот, кто деньгами не разбрасывается.

Вечером Сигурд лично поджег дрова в будущей могиле, куда мы под его руководством не поленились стащить все кости, которые удалось найти в крепости. Осталось только рассортировать остатки найденного имущества и зарыть могильник. Но это уже на следующий день.