Убийца, мой приятель (сборник)
Шрифт:
– Конечно, я и сам хорош: поверил ему на слово. Ну и всё проворонил, конечно. Ждал, что поделится, – как же! А Сэмпсон ведь знал, Сэмпсон всё знал, – добавил он едва слышно.
– Знал, что Мик его обокрал? – Вопрос мой прозвучал слишком резко.
Джо насторожился.
– Этого я не говорил, – покачал он головой с тошнотворной ухмылкой.
– Но ведь старик действительно знал! – Я, кажется, начал уже входить в свою роль. – Он ведь Мику ни гроша не оставил – это ли не доказательство?
Аргумент этот, преподнесённый мною как нечто само собой разумеющееся, произвёл на Джо впечатление.
–
– Да уж, вы с ним – что пара бешеных псов! – воскликнул я, на секунду забывшись, но Джо не обратил на это никакого внимания. Смысл его сбивчивого монолога сводился, судя по всему, к тому, что они с Миком стащили у старого Сэмпсона шкатулку с деньгами. Всё это выглядело достаточно правдоподобно, и чувство справедливости во мне взбунтовалось: подумать только, парочка отпетых мерзавцев разгуливает на свободе, а бедный Джем отсидел срок – за то лишь, что в роковую минуту не совладал с праведным гневом! – Если бы Господь Бог человеку при жизни воздавал по заслугам, я знаю, где бы вы со своим дружком Миком сейчас пребывали!
Джо покачал головой.
– Собака на воле лучше, чем лев в клетке. Пословица есть такая, – пробормотал он с пьяной ухмылкой.
– Итак, ты ограбил дядюшку Мика и вы поделили добычу? – продолжил я уже спокойнее.
Но Джо, вновь заподозрив неладное, приподнялся со стула и заговорил таким тоном, что стало ясно: ничего мне из него больше не вытянуть.
– Понял, к чему вы клоните. Но старого воробья на мякине не проведёшь, чтоб мне треснуть на этом самом месте! Ухожу домой.
– Ну и проваливай, – ответил я, подавив в себе желание поторопить негодяя прощальным пинком. – И заруби себе на носу: ещё раз поймаю с куропаткой, усажу куда следует и очень надолго – это так же верно, как и то, что меня зовут Мильфорд. Пресвятая богородица, что на этот раз с тобой приключилось?
Джо, кажется, не расслышал моих последних слов: внезапная бледность покрыла его лицо и расширенные зрачки неподвижно вперились в пустоту. Тело его затряслось, он съёжился от ужаса.
– Боже праведный, что это? – проговорил он непривычно растерянным тоном и робко протянул перед собой руку.
Сначала я решил, что у Джо началась белая горячка, но, оглянувшись, всё понял. Газета соскользнула с холста, и луч света, падавший на стену под несколько странным углом, высветил во мраке одинокую, странно одетую фигуру, лицо которой было почти полностью скрыто шапочкой, натянутой на него. Казалось, в воздухе перед нами завис мертвец, восставший из могилы. Зрелище это произвело на Джо ужасный эффект. Члены его и язык словно одеревенели. Только я собрался заговорить, как он вдруг зашатался, задёргался, будто парализованный, и упал на колени.
– Это он, Король-Тигр, – он умер в тюрьме! Точно таким же я видел его и прежде: он являлся ко мне по ночам. Мёртв – и явился, чтобы меня утащить за собой в преисподнюю! Не приближайся! – Джо дико рассёк пустоту кулаком. – Поищи себе лучше Мика. Я против тебя
Он прикрыл ладонью глаза, вновь украдкой взглянул на рисунок и отчаянно взвыл:
– Да не качайся ты так, будто… И сними шапку, покажи нам своё лицо! – Джо издал вопль, от которого кровь застыла у меня в жилах, и отшатнулся, не в силах оторвать глаз от картины.
– Знаю, ты – голова мертвеца. Но слушай, найди себе лучше Мика: вот кто лжесвидетель и негодяй! А я-то что? Человек не вправе сам себе выносить приговор. Таков британский закон, да ведь оно и во всём мире так. Клянусь, Джем, я никогда ничего против тебя не имел. Но какой идиот станет сам себя оговаривать, если дело тюрьмой пахнет? Это же самоубийство. То есть смертный грех!
Джо прижался спиной к стене. Взгляд его сделался совершенно безумным.
– Это не я засадил тебя за решётку! – воскликнул он, задыхаясь. – С тем же успехом можешь обвинять в этом неродившегося младенца. Засунули тебя туда полицейские. Мик оговорил тебя под присягой, но я-то при чём? Сам виноват, раз не смог себя защитить. А теперь проваливай, или я вышибу тебе мозги – не посмотрю, живой ты или мёртвый. Иди сюда, я тебя так отделаю, как отделал этого… – Он осёкся и бессильно рухнул, задыхаясь в каком-то припадке.
Мгновение я стоял ошеломлённый, не зная, что и думать об этих таинственных полупризнаниях. Страх привёл меня в чувство: если он действительно испустит дух, умрут и все мои надежды что-то разузнать об этом деле. Я бросился к Джо, уложил его на кушетку, расстегнул воротник и, подобрав газетный лист, поспешно прикрепил его к картине. Обморок оказался недолгим, и через несколько минут Джо открыл глаза, тут же бросив быстрый взгляд мне за спину – туда, где висела картина.
– Исчез… – Он поднялся, испустил глубокий вздох и огляделся. – Кошмарный сон самого отъявленного храбреца сделает трусом.
Он помолчал немного, затем обернулся ко мне и заныл всё тем же приторным голоском:
– Хозяин, я умираю! Вы меня погубили! Конец наступает Святоше Джо!
Разумеется, жизни его ровно ничто не угрожало. Виною всему была болезненная мнительность – следствие выпитого бренди. Вполне возможно, впрочем, что он допился-таки до белой горячки, вызвавшей временное умопомрачение.
– Если это действительно так, Джо, – заговорил я, осторожно подбирая слова, – то на твоём месте я бы отошёл в мир иной с чистой совестью и рассказал бы обо всех злодеяниях, что совершили вы с Миком.
– Подлец! – злобно рявкнул Джо. – Это он меня довёл! Раньше я мухи не мог обидеть. Да, в воскресенье любил глоток пропустить, ну и что с того? Если денёк хороший стоит, грех за это не выпить, ха-ха! Мик использовал меня в своих интересах, а потом прикарманил все деньги. Обманул того, кто, рискуя жизнью, выполнил для него всю чёрную работу.
– Итак, он заставил тебя выкрасть у Сэмпсона шкатулку с деньгами, – снова заговорил я, волею обстоятельств взяв на себя роль частного детектива. Увы, на этом поприще я оставался не более чем дилетантом. Судя по невинному виду, с каким Джо спросил, что я имею в виду, он сохранил остатки благоразумия и готов был выдержать этот допрос. – Ну, это мы уже проходили, – бросил я с безразличным видом. – Сэмпсон всё знал.