Убийца, мой приятель (сборник)
Шрифт:
Сотни раз под ничтожнейшими предлогами я уходил к станции, пока наконец не пообещал себе прекратить эти прогулки. И всё же в тот вечер я снова решил пройтись по дорожке, которую называли здесь Шутерс-Хилл.
Предстояло обдумать новый план: мне пришло в голову разослать объявления по американским газетам. Густой осенний туман искажал перспективу, коров и овец превращая в чудовищ, луну – в бледное подобие утреннего солнца, человека – в фантастического гиганта. Одна из таких огромных фигур в эту минуту спускалась с холма, и сердце моё – что поделаешь! – вновь учащённо забилось.
На протяжении последней недели я видел сотни фигур, напоминавших
Броситься навстречу, чтобы в очередной раз стать жертвой разочарования? Ни в коем случае. Я остановился и стал ждать. По мере того как человек приближался, я начал медленно узнавать: сначала походку, потом – как радостно забилось сердце в моей груди! – знакомые черты лица. Теперь Джем мало походил на того несчастного бродягу, с которым мы на этом самом месте не так давно распрощались. Поздоровевшее, бронзовое от загара лицо его светилось надеждой – она же излечивает от недугов лучше, чем все ветры Атлантики.
Как истинные англичане, мы ограничились молчаливым рукопожатием.
– На этот раз, Джем, ты не откажешься от небольшой прогулки со мной, – произнёс я многозначительно.
Что-то заподозрив, мой друг отдёрнул руку.
– Правда ли то, о чём сообщалось в письме? – спросил он сухо, почти грубо. – Если всё сделано только ради того, чтобы выманить меня обратно – пусть даже с самыми благими намерениями, – знай: ты сыграл со мной жестокую и подлую шутку! Я не сделаю ни шагу, прежде чем не узнаю, как обстоят дела.
– Джемми, – сказал я, – ты оправдан. Джо Мерфи, настоящий преступник, сознался во всём.
– Мерфи, – повторил он ошеломлённо. – Дружок Мика!
– Правильнее будет сказать – сообщник. Как-то раз Джо допился до чёртиков и возомнил себе, будто вот-вот умрёт. В противном случае вряд ли когда-нибудь мы дождались бы от него признаний такого рода. Эти двое ограбили Сэмпсона Гловера и в ту ночь повздорили из-за денег. Опасаясь, что Мерфи выдаст его с головой, Мик решил не навлекать на дружка неприятностей. Подозрение пало на тебя. Требовалось лишь подтверждение: Мик предоставил его, рассчитавшись тем самым с тобой за обиду.
– Будь проклят этот подлец, отправивший меня гнить за решётку! – воскликнул Джем в необычайном волнении.
– Тише, – перебил я его. – Наших с тобой проклятий он никогда уже не услышит.
– Он мёртв? – Известие это Джема явно не успокоило. – Умер, не получив по заслугам?
– Покинув Эверсфолд, Мик некоторое время под вымышленным именем жил в Лондоне. Потом связался с бандой шулеров, два года спустя был вместе с ними уличён в мошенничестве и получил большой срок, оставаясь по-прежнему под чужой фамилией. Мы так и не узнали бы о его судьбе, если бы не одно странное обстоятельство. Фотография, пришедшая вместе с ответами на вопросы, которые я вынужден был по ряду причин задать коменданту тюрьмы Саутбери, помогла нам установить личность заключённого, историей которого я заинтересовался. Так вот, полтора года назад Мик повесился у себя в камере, в тюрьме Свэйлклифф.
Сообщение это возымело на Джема неожиданный эффект. Оно не только остудило в нём страсть, но и мгновенно переменило направление мыслей. Когда мой друг заговорил вновь, голос его изменился: в нём зазвучали даже нотки раскаяния.
–
Джем умолк, словно утратив всякое желание продолжать, потом заговорил вновь с мрачной настойчивостью, которая произвела на меня впечатление – возможно, не самое приятное, но достаточно сильное.
– Я действительно мог бы убить его за те слова, что он произнёс в ту ночь. Даже сейчас его голос и смех стоят у меня в ушах. Стоит, мол, ему только свистнуть, и она, подобно прочим, тут же за ним побежит. Он приравнял Роз к остальным! Говорили, будто вино ударило мне в голову, но нет – то сам дьявол вселился мне в душу. Клянусь, если бы меня не остановили, я прикончил бы его на месте. «Будь я проклят, если ты вернёшься сегодня домой живым…» О, в те минуты я знал, что говорил. В таверне мне помешали, но я ведь два часа ждал на перекрёстке, через который пролегал его путь. Хотел вызвать его на драку, но честной схватки всё равно не получилось бы. Он так и не появился. Уйди я сразу из «Сверчков» домой, мне без труда удалось бы опровергнуть все обвинения. Но кто-то видел меня, шатавшегося в темноте у перекрёстка, кто-то заметил, что я возвратился домой позже обычного, да ещё и взбешённый до безумия. Сам я толком так и не смог объяснить, где провёл это время: мои показания обернулись против меня. Всё произошло как в тумане: из одного дьявольского кошмара я перенёсся в другой – тюремный.
– Мой бедный друг, – вздохнул я. – Даже если эта необдуманная клятва и могла бы довести тебя до преступления – в чём я сомневаюсь, – ты свою вину искупил с лихвой.
Мало-помалу успокаиваясь по мере того, как мы приближались к деревне, Джем рассказал мне и о причине, задержавшей его возвращение: на корабле в последнюю минуту были обнаружены неполадки. Я в свою очередь сообщил ему о том, что некоторое время, пока официальное расследование не будет завершено и все факты не станут достоянием гласности, он поживёт у нас дома.
– В деревне знают об этом? – спросил он.
– Только один человек. Я обо всём ей рассказал, Джем. И она ждёт тебя – глаз не спускает с дороги.
Джем попытался сохранить подобающее мужчине хладнокровие, но вышло это у него не слишком удачно.
– Замуж, значит, так и не вышла? – Голос его прозвучал как-то сдавленно. – Впрочем, мне-то какое до этого дело? Мной она никогда особенно не интересовалась.
– Интересовалась, Джем, и ещё как. Достаточно, во всяком случае, чтобы выйти за тебя ещё месяц назад – если бы всё тут зависело от неё.
– Роз Эванс?
– Роз Эванс. В те дни она мне сказала об этом открыто. И знаешь, Джем, я бы в таком случае ни от одной девушки не стал требовать большего.
Он промолчал. Мы вышли к игровой площадке и пересекли усаженную клёнами и вязами зелёную лужайку, раскинувшуюся перед задним крыльцом дома.
– Сегодня она была у нас, – снова заговорил я. – Помогала маме с шитьём. Гляди-ка, Джем, не она ли это у ворот?
Но он и сам уже заметил Роз. И девушка, увидев нас, замерла в нерешительности. Очарование мягких линий её фигуры и чистого румянца на полных щеках ощущалось даже на расстоянии. Джем остановился как вкопанный, и я понял: моя миссия состоит в том, чтобы соединить ладони этих застенчивых сельских влюблённых.