Убийца прячется во мне
Шрифт:
— Но деньги-то он в покрытие своей доли внес. Или вы ему Христа ради выделили?
— Внес, — поморщился Андрей Игоревич, — но только денег мы внесли одинаково, а работали по-разному.
— Поэтому у Леонида доля меньше?
— Именно так. Принципиальной роли это не играет, просто он нам сразу сказал, что гореть на работе не собирается, а денег нам с Петей на то, чтобы фирму поставить, не хватало, без Лени в тот момент мы обойтись не могли. Разумных кредитов тогда не было, на таких кабальных условиях давали, что на одних процентах разоришься. Так что, строго говоря, он нас не обманывал. Так и пошло: мы с Петей
— А сотрудники говорили, что служебным положением он не злоупотреблял.
— В офисе действительно не шалил, надо отдать ему должное, хотя желающие завести интрижку с хозяином нашлись бы. Но Леня жену огорчать не хотел, поэтому любовниц не заводил, по массажным салонам бегал. Ну, таким, где массаж с продолжением, вы понимаете, о чем речь?
— Это нехорошо. Я имею в виду не сами по себе салоны, конечно (это вопрос вкуса и личной морали), а то, что вместо работы.
— Согласен, но это не повод для убийства. К тому же, повторяю, мы с Петей, зная нашего друга с детства, иного от него и не ждали. Отсюда нас обоих можно смело из числа подозреваемых вычеркивать.
— То есть вы решительно не допускаете, что Леонид мог действительно попытаться купить какой-то бизнес?
— Исключено. Или я совсем не знал этого человека.
— Но для чего-то ему понадобились полмиллиона, он ведь действительно собирался продать квартиру, и вдова, и сестра подтверждают. Может, у вас есть предположения, догадки? Хоть что-то.
— Я думал об этом, но ничего не надумал. Единственное, что приходит в голову, домик на природе. Хотя есть у них…
На том визит завершился, и мы вернулись в агентство, где нас поджидал Кузьмич с отчетом. Докладывал он монотонно, тусклым невыразительным голосом, независимо от того, о чем докладывал. Поначалу отчет интересным не казался, день нашей героини не выглядел перенасыщенным событиями. Сначала она по торговому центру пошаталась, какие-то кофточки мерила, какие-то сумочки щупала, но ничего не купила. Затем в кафе посидела, кофейку попила, а уж потом в дом свиданий отправилась. Ничего особенного, хотя Кузьмич, как обычно, хронометрировал каждый шаг объекта наблюдения.
— После того как объект покинула гостиницу, я выждал полчаса. За это время гостиницу покинули трое мужчин, две женщины и две пары. Я их всех сфотографировал.
— Погоди, Кузьмич, — прервал заслуженного топтуна Иван Макарович, — этих ты там, случаем, не приметил? — И выложил на стол две фотографии.
Кузьмич только глянул мельком и уверенно кивнул:
— Тот, что справа, вышел третьим, через пятнадцать минут после объекта.
Гляжу, с отобранной фотографии жизнерадостно улыбается Андрей Федотов, а на другой хмурится Петр Жилин.
— Спасибо, Кузьмич, помог. У тебя все?
— Нет, не все. За объектом какой-то перец таскался.
— Ты что, хочешь сказать, что за ней еще кто-то следил?
— Я ж и говорю.
— Узнать сможешь, если что?
— Я его уже узнал. Как звать, не помню, а фамилия — Прохоров, точняк. Он служил опером в Н-ском РУВД лет десять назад. Я за ним тогда ходил по заданию Управления собственной безопасности.
— И как?
— Уволили.
— Значит, хорошо ходил. Слушай, а он тебя не срисовал?
— Обижаете, Иван Макарович. Он же в наружке
— А уж тебя-то и подавно, ты ж у нас не просто опытный наружник, а чуть ли не лучший, — заметил профессор, лукаво подмигнув Кузьмичу, однако тот никак на лесть не отреагировал. Хотя я точно знал, что Кузьмич свою работу любит и немало гордится собственным мастерством, он не проявил видимых эмоций и продолжал докладывать буднично, даже как-то небрежно, будто речь шла о совершеннейшем пустяке.
— Я и говорю, простой опер толкового топтуна не обойдет. Будьте спокойны, ничего он не заметил, а когда объект из гостиницы вышла и такси поймала, за ней поехал.
— Это интересно, даже очень. Вот бы еще понять, чего он вынюхивал, как думаешь?
— Думать — не моя работа. Мне полагается объект отследить да доложить толком, а выводы делать — ваша задача.
После ухода Кузьмича я немедленно поинтересовался у профессора, как он догадался, что любовник Катерины Штерн один из двух компаньонов ее мужа?
— Я не догадался, а предположил. Вообще-то Жилин никак не мог ее любовником оказаться, мы же с ним как раз беседу закончили, когда Кузьмич позвонил, его фото я для массовки применил, чтобы у Кузьмича выбор имелся, а вот Федотов спустя два часа приехал… Помните, я предлагал подумать, почему Катерина по-прежнему встречается с любовником на стороне, а не приглашает его домой?
— Конечно, помню. А я вам ответил, что она засветиться опасается.
— Вполне логичный вывод, однако я и другой сделал: пара не афиширует свои отношения тогда, когда нежелательна огласка. Так? Так. Обманывая мужа, Катерина, безусловно, пыталась огласки избежать, но теперь мужа нет, можно не прятаться. Вывод один: огласка нежелательна по-прежнему, и если не для Катерины, то для ее любовника. Вот я и подумал, а что, если?..
— Но каков мерзавец этот Федотов? О дружбе рассуждал, а сам другу рога наставлял.
— Так друг тоже далеко не святой.
— Имеете в виду, что он с проститутками якшался? Плохо, не спорю, только он жене изменял, но не другу. А Андрей Игоревич друга предал, вот он и есть убийца.
— Некоторое время назад вы, помнится, на Катерину ставили.
— Не отказываюсь. А кто сказал, что убийца обязательно одиночка? Катя могла и вместе с любовником мужа «замочить».
— Федотову-то это зачем? Как он при живом друге любовницу имел, так и после похорон имеет без проблем.
— А он теперь свою долю в фирме с Катиной объединит и Петра попрет, станет единоличным владельцем.
— У вас богатая фантазия, дорогой Сергей Юрьевич, правильно вы себе специальность выбрали. Здесь мы пока только гадать можем, но уже кое-что способны узнать точно.
Профессор имел в виду, что следует установить, на кого работает неизвестный нам Прохоров, но я не понимал, что нам это даст. Если Эльза частного детектива наняла, почему кто-то другой не может сделать то же самое? Допустим, узнаем, и что дальше? Пока я размышлял, Иван Макарович времени не терял. По имеющимся на сыщика Прохорова данным установить остальные оказалось для профессора делом плевым, пяти минут не заняло, после чего он немедленно набрал номер Романа Антоновича и задиктовал ему эти данные.