Убийца с пилой
Шрифт:
Она отошла от куска человеческого тела и снова стала подниматься по лестнице, ведущей на Уотергейт-стрит. Ей хотелось стряхнуть с себя возникшую тревогу, но от мысли, что этот торс выставили специально для нее, было не отделаться.
– Сколько у нас времени до начала прилива? – спросила Хенли, глядя на реку и на небольшие волны, ударяющиеся об остатки старого причала. Она опустила взгляд на часы. После первого звонка на номер 999 [2] прошло почти два часа.
2
999 –
– Я проверил по интернету: прилив начинается в 9:55, – ответил Рамоутер, обходя наполовину затопленную автомобильную шину и с беспокойством оглядываясь вокруг. – Отлив был в 3:15. Солнце взошло в 6:32. То есть у того, кто это тут оставил, имелось три часа, чтобы все сделать в темноте, а потом надеяться, что кто-то обнаружит тело до того, как начнется прилив.
– Наверное, – согласилась Хенли. – Но мы не знаем точно, когда этот торс тут оставили. Могли и после восхода солнца. А могли и сбросить где-то вверх по реке, и его сюда принесло и выбросило на берег.
Она посмотрела на стеклянный фасад «Бортвик-Воф», сквозь который виднелись пустующие торговые площади и пространства, которые планировалось сдавать под офисы. Над дверьми, открывавшимися на площадку, камер видеонаблюдения не было. Хенли сомневалась, что местный муниципалитет устанавливал свои камеры в этой части улицы. Им было наплевать на этот район Дептфорда всегда, сколько она себя помнила.
– Его трогали? – спросила она у Энтони, который возник рядом с ней.
– Насколько я понимаю, он именно в том положении, в каком его оставили. Женщина, которая его нашла, его не трогала. Матей, тот строитель, который обнаружил ноги, их тоже не трогал, но, к сожалению, они покрыты его рвотными массами. Перед тем как прийти сюда, я быстренько осмотрел руки, которые нашли ниже по течению. Судя по тому, что я увидел, там уже побывали охотники за сокровищами.
– Хотя бы один всегда находится.
Ветер стих, а воздух слегка потрескивал от электричества, генерируемого расположенной рядом подстанцией.
– Мы ищем улики только по пути от переулка до оставленного тела, – сообщил Энтони. – Я очень сомневаюсь, что тот, кто все это разбросал по местности, где-то останавливался, чтобы попить кофе.
– Может, он и не пил кофе, но если следовать теории Рамоутера о том, что части тела разбросали специально, получается, что человек, который это сделал, определенно знает реку, – заявила Хенли. – Не будем тебя задерживать. Мы с Рамоутером отправляемся на прогулку.
– И куда мы пойдем? – спросил Рамоутер.
– На встречу с Иствуд.
– Вы хотите идти пешком?
Хенли приложила массу усилий, чтобы скрыть свое раздражение, когда Рамоутер достал телефон.
– Судя по картам Гугл, до Гринвичского пирса отсюда почти полтора километра!
– Наш любитель разбрасывать части тела не единственный, кто хорошо знает эту реку! – крикнул Энтони, когда Хенли уже решительно шагала вдоль берега.
Две одинаковые купольные крыши старого Королевского военно-морского училища выделялись на фоне безоблачного неба, поблескивая позолотой. Голые мачты восстановленного клипера «Катти Сарк» [3] завершали исторический панорамный вид, которым славится Гринвич. Это было олицетворение великолепной, «обеленной» версии истории,
3
«Катти Сарк» – самый известный и единственный сохранившийся трехмачтовый композитный парусный клипер XIX века. С середины XX века является судном-музеем.
– Ты вообще откуда? – спросила Хенли, пока Рамоутер снимал пиджак и ослаблял узел галстука. Она подошла поближе к покрытой мхом стене, идущей вдоль реки, потому что вода стала прибывать.
– Родился в Вест-Бромвиче. В двенадцать лет переехал в Брэдфорд. – Рамоутер попытался отряхнуть куски грязи, прилипшие к его брюкам, но стало еще хуже – он их размазал. – Много болот, никаких рек. На машине мы бы определенно добрались быстрее.
– Быстрее так. Или, может, тебе нравится по полчаса стоять в пробке, пока поднимают мост на Крик-роуд?
– Вы хорошо знаете этот район?
Хенли проигнорировала вопрос. Она не видела смысла сообщать ему, что могла бы пройти по этой дороге с закрытыми глазами. Эта маленькая часть Юго-Восточного Лондона была и частью ее самой.
– Тот, кто сбросил тот торс, шел этой дорогой. Какой смысл приходить сюда, а потом опять подниматься на улицу и ехать до Уотергейт-стрит? А здесь низко, с улицы ничего не видно. Да и освещение тут минимальное.
– Части тела довольно тяжелые, – заметил Рамоутер, ускоряя шаг, чтобы догнать Хенли. – Человеческая голова весит килограмма четыре.
– Я знаю, – ответила Хенли и достала свой мобильный телефон, потому что тот начал звонить. Она посмотрела, кто звонит, и не стала отвечать.
– Голова, туловище, руки, ноги. Получается по крайней мере шесть отдельных частей.
– Я это и без тебя знаю. Что ты хочешь сказать?
Хенли подождала, пока Рамоутер ее догонит, а потом ненавязчиво подвела его поближе к стене, словно вела ребенка.
– Я просто хочу сказать, что это довольное тяжелый груз. Особенно если тащить его на себе в три часа утра.
Рамоутер замолчал и оперся рукой о стену, пытаясь перевести дыхание.
Хенли не стала открыто выражать согласие. Она достала из кармана куртки черную резинку для волос и собрала свои густые черные кудри в хвост. Она забыла, сколько энергии расходуется, когда идешь по этому крутому берегу вдоль реки. А что еще хуже, психологически она была не готова к предстоящей работе, да еще и в компании со стажером, который сейчас с трудом тащился за ней и даже понятия не имел, что она будет выступать старшим следователем по делу впервые за последний год.
– Мрачная картина, правда? – крикнула констебль Роксана Иствуд, когда Хенли наконец добралась до места первой находки. – Доброе утро, Рамоутер. Неплохо для первого рабочего дня, а?
Хенли всегда считала, что Иствуд на самом деле выглядит и ведет себя как самый настоящий детектив. И именно так она смотрелась теперь на берегу реки с засученными рукавами куртки и блокнотом в руке. Она пришла сюда подготовленной – надела джинсы и кроссовки, которые видели и лучшие дни.
– Доброе утро, Исти. Как себя ощущаешь, выйдя наконец из кабинета? – спросила Хенли, переводя взгляд на криминалиста, который упаковывал руку в черный мешок.