Убийца с пилой
Шрифт:
– Это мне следовало бы спрашивать об этом тебя, – сказала Иствуд, обеспокоенно глядя на Хенли.
Хенли промолчала, но оценила ее сочувствие и положила руку Иствуд на плечо.
– Но, раз ты спрашиваешь, отвечу: ужасно. Кажется, я сгорела. – Иствуд провела рукой по покрасневшему лбу. – Криминалисты тут скоро закончат. Хотя работы здесь для них мало – положи в мешок да прицепи бирку.
– Где мистер Томас?
– А, наш прославленный охотник за сокровищами. Когда я видела его в последний раз, направлялся к магазину. Сказал, что ему нужно купить воды для собаки. – Иствуд покачала головой, очевидно не веря ни одному слову этого типа. – Я отправила полицейского за ним следить. Не удивлюсь, если этот Томас уже загрузил фотографии своей находки в Инстаграм [4] .
4
21
– Я хочу, чтобы его доставили в участок. Рамоутер может допросить его еще раз. – Хенли специально так сказала, чтобы Рамоутер почувствовал: она тут главная и все держит под контролем. – Если он из тех, кто увлекается мадларкингом [5] , то он должен был прийти сюда с самого раннего утра и ждать, когда начнется отлив. Где именно нашли руки?
– Вон там.
Иствуд опустила на глаза солнечные очки и показала на пенящиеся волны, поднятые проходившим неподалеку речным трамвайчиком. Начался прилив, и знак «Х», отмечавший место находки, уже смыло. Все собравшиеся на берегу чувствовали, что работать нужно быстро, пока река не отвоевала эту территорию назад.
5
Мадларкинг (mudlarking) – поиск безделушек и прочих «сокровищ» на берегу рек. Слово появилось в Лондоне, где много людей занимаются этим на берегу Темзы еще с XVIII века. Происходит от соединения двух слов: mud – грязь и lark – забавляться, резвиться. У нас впервые стало использоваться на Волге.
– Еще что-нибудь он сказал?
– Только что нашел вторую руку примерно в метре от первой.
– Он их разбрасывает, как какой-то безумный Гензель – хлебные крошки, – призналась Хенли.
– Ты еще мне будешь говорить! Кстати, пока ты не успела спросить про камеры видеонаблюдения, сообщаю сразу, что их в этом районе полно…
– Но ни одна не направлена на эту часть реки.
– Вот именно.
В кармане у Хенли зазвонил мобильный. Она достала его и ответила на звонок. Разговаривала недолго.
– Это была доктор Лин Чой. Ты с ней пока не пересекался, но это один из наших лучших патологоанатомов. Она только что приехала, – объяснила Хенли Рамоутеру и вытерла пот с шеи.
– Значит, у нас есть две руки, две ноги и туловище, от которого их отрезали, – сказал Рамоутер. – А голова где?
Хороший вопрос. Хенли вспомнила, что находится между двумя точками, где обнаружили части тела. Начальная школа, два детских сада и детская площадка среди высоток и коттеджей. Не хватало еще найти голову в песочнице.
– Можно мне взглянуть? – спросила Хенли одного из криминалистов из отдела Энтони, который только что упаковал руку в мешок и что-то записывал в блокнот.
– Конечно.
Он расстегнул молнию и раскрыл мешок пошире.
– Проклятье, – выругалась Хенли себе под нос. Пульс у нее участился, внутри все свело.
– О-о, – выдавил Рамоутер, заглядывая через плечо Хенли.
К одной из рук прилипли мелкие камушки. Ошметки водорослей перекрывали старые шрамы. А вот вторая рука… Тонкое запястье, безымянный палец длиннее указательного, ногти сломаны. И черная кожа. Хенли вспомнила, что Пеллача сказал ей сегодня чуть раньше, его слова прямо-таки зазвенели у нее в ушах:
«Пока еще рано говорить, принадлежат ли они одному человеку или нескольким».
– Позвони начальнику отдела Пеллаче, – велела Хенли Рамоутеру. – Скажи ему, что у нас, возможно, двое убитых.
Проходящие мимо отделения полиции в Гринвиче
6
101 – телефон для сообщения о случаях, не требующих срочного вмешательства полиции, например кража машины.
Отдел по расследованию серийных преступлений – ОРСП – временно разместили на четвертом этаже этого здания, и находился он там уже шесть лет. Он был создан, когда лондонская полиция переживала лучшие времена, и его начальником назначили комиссара Гарри Раймса, группа которого незадолго до этого с успехом раскрыла дело медсестры Эбигейл Бернли, убившей пятнадцать человек, вместо того чтобы оказать им помощь. Серийные убийцы встречаются не так часто, поэтому отдел занимался также серийными изнасилованиями, кражами, похищениями и особо жестокими преступлениями, за которые не бралась ни одна из двадцати шести групп по расследованию убийств, работающих в Лондоне. Прошло шесть лет, и теперь Бернли отбывала пожизненный срок, Раймса не было в живых уже восемь месяцев, во главе отдела с недостаточным финансированием стоял Пеллача, а Хенли направлялась к нему с мрачным выражением лица, готовясь метать гром и молнии.
– Как ты смеешь? – рявкнула она, не удосужившись придержать дверь в кабинет Пеллачи, и та с грохотом захлопнулась у нее за спиной.
– Ты не считаешь, что ко мне следовало бы обращаться немного более уважительно? Например: «Как ты смеешь, шеф?»
Начальник отдела Стивен Пеллача, куривший у окна, затушил сигарету. Стресс давал о себе знать – работа начальника ОРСП требовала напряжения всех жизненных сил. В его каштановых волосах появилось больше седины, а круги под глазами стали темнее. Эйфория от назначения начальником отдела давно испарилась, а отсутствие Раймса делало атмосферу еще более гнетущей.
– Ты мог бы меня предупредить, перед тем как направлять туда. Мало того, ты еще повесил на меня этого чертова стажера, – сказала Хенли.
– А в чем проблема? У тебя был ограниченный круг обязанностей последние полгода. Я думал, что ты…
– Проблемы не было и нет, – Хенли буквально выплюнула первое слово. – Но это же ты сказал Раймсу, что будет лучше посадить меня за письменный стол!
– И ты с тех пор каждый день стонала и выражала недовольство. – Пеллача прищурил зеленые глаза, мышцы его челюсти натянулись от напряжения. – Послушай, мы ходим кругами, а у меня нет времени с тобой спорить. Уже давно пора начинать собрание. Нужно многое обсудить, а мне потом еще ехать в Скотленд-Ярд.
– До того, как мы начнем… – Хенли запнулась, сделала глубокий вдох и досчитала до трех. – Ты знаешь, кто будет старшим следователем по этому делу? Чем быстрее я введу данные в информационную систему и передам материалы, тем лучше.
– Об этом я как раз и хотел с тобой поговорить, – заявил Пеллача, обойдя Хенли и взявшись за дверную ручку. – Мы не будем никому передавать это дело.
– Что ты хочешь этим сказать? Мы оставляем это дело себе? – недовольным тоном спросила констебль Иствуд, откинув с обгоревшего лба прядь светлых волос. – Я думала, это единичный случай.