Убийца среди нас
Шрифт:
— Не надо сравнивать! — решительно возразил Маркби. — Ли украла нож и спрятала его в сумке, зная, что позже встретится с Эллен наедине. Мы имеем дело с классическим убийством с заранее обдуманными намерениями! Однако, повторяю, решающее слово принадлежит не нам с тобой. Исход дела решат адвокаты и врачи.
— Алан… — медленно заговорила Мередит чуть погодя. — Не хочу показаться тебе тщеславной, но… ты сам никогда… ну, не ревновал меня?
— Тебя? Разумеется, нет! — грубовато ответил Маркби.
«Все ясно и понятно, — подумала Мередит. — Выставила себя дурой. С
Неожиданно Маркби выпалил:
— Ну конечно, я тебя ревную! Возможно, не так сильно, как… Я понимаю, что ты человек свободный. У меня нет на тебя никаких прав. Но иногда я задаюсь вопросом, нет ли у тебя в Лондоне другого.
— Нет. Кроме тебя, я больше ни с кем не встречаюсь. А ты?
— Что? О боже! Нет, конечно!
— Значит, все в порядке. Кстати, Алан, что с твоим повышением и переводом из Бамфорда? Ты что-то молчишь.
— Я никуда не еду. Так и сказал своему начальнику. Вопрос с повышением повис в воздухе. Джонс придется раздать деньги, которые она собирала на прощальный подарок.
— Я спрашиваю тебя, потому что мне пришла в голову одна идея. Как ты насчет того, чтобы взять небольшой отпуск, скажем неделю? Не обязательно далеко ехать. Мне хочется куда-нибудь в тихое, спокойное место.
— Тихое, спокойное место? — переспросил Маркби. — Что ж, мне твоя идея по душе.
Приглушенно охнув, Зои разогнулась и, опершись на вилы, схватилась за поясницу. Ее окружала гора грязной соломы; несмотря на то что она, как ей казалось, уже целую вечность выгребала навоз, гора не становилась меньше. Надо снова позвонить Финлею — у пегого проблемы с пищеварением. Хорошо бы не из-за кормов. Силос лошади обычно переваривают хорошо, но пегий всегда был исключением из правил. Вокруг нее было предостаточно доказательств его непохожести на других, не говоря уже о запахе. Выгребать навоз — и так занятие не из приятных. Осложнения ни к чему.
Жаль, что некому помочь. Но у Эммы начались занятия в школе; кроме нее, добровольцев не оказалось. Да и потом, вряд ли приют просуществует долго. Полгода почти истекли. Им в любой день могут приказать убираться.
Громко заскрипели ворота. Когда выпадет свободная минутка, надо все-таки смазать петли. Зои подошла к двери конюшни и выглянула наружу посмотреть, кто пришел к ней в гости. К ее удивлению и волнению, она увидела, что по двору к ней решительным шагом направляется Эрик Шумахер. На нем были старые вельветовые брюки и… да, ей не показалось. Он надел резиновые сапоги! Лицо у него было мрачное и решительное; он не был похож на человека, который пришел дружески поболтать.
Значит, сейчас ей объявят приговор, смертную казнь. После злосчастного обеда в ресторане они с Шумахером больше не виделись. Иногда Зои хотелось прийти в Спрингвуд-Холл и извиниться перед Эриком за поведение Роба. Нет, она не видела своей вины в том, что Роб поджег отель, и все равно считала себя виноватой.
Один раз она дошла почти до самого отеля, но, увидев, как рабочие выносят обугленную, покореженную мебель из сгоревшего крыла, развернулась и убежала. Ей стало так страшно
Как-то придется.
Шумахер подошел к двери конюшни.
— Мисс Фостер?
— Доброе утро, мистер Шумахер.
— Можно с вами поговорить? — Эрик потянул носом воздух и решительно мотнул головой. — Лучше на воздухе, во дворе.
Не выпуская из рук вилы, Зои вышла из конюшни.
— Мистер Шумахер, я догадываюсь, зачем вы пришли. Мне так и не удалось найти своим питомцам другого места для жилья.
Но сейчас, благодаря Марджери, у нее есть деньги. Вот что самое ужасное. У нее есть деньги на постройку новой конюшни, но ей не хватит духу спросить Шумахера, в силе ли еще его великодушное предложение. Разумеется, он ей откажет. По-другому и быть не может. Особенно после того, как Роб сжег половину Спрингвуд-Холла! И после той ужасной сцены, которую она устроила при его постояльцах. Некоторые вещи не забываются… Наверное, теперь Шумахер ее ненавидит.
Эрик ответил довольно сухо:
— Мое предложение остается в силе. Если захотите, можете перевести своих питомцев на новое место.
Сначала сердце у Зои радостно забилось, но тут же упало.
— Вы… по-прежнему согласны, чтобы мы переехали на тот участок?
Нет, конечно, ей показалось. Неужели?..
— Конечно, почему нет?
— Я думала, вы очень рассердились на меня.
Она не сводила с него изумленного взгляда.
Он нахмурился, отчего его лицо стало похоже на грозную маску.
— С чего вы взяли, мисс Фостер, что я возьму свое предложение назад? Я не привык так поступать. Я — человек слова!
— Нет, я думала, что вы… я ведь устроила сцену у вас в отеле, а Робин едва не сжег его весь. Мне очень, очень жаль, что все так вышло. Если вы по-прежнему согласны сдать мне в аренду другой участок, вы бесконечно щедры. Я так вам благодарна! Вы отстроите отель заново?
— Да. Я уже нанял строителей. Конечно, пожар — неожиданное препятствие, но вы ни в чем не виноваты. Я все начну сначала.
— Вы удивительно мужественный человек, — простодушно заметила Зои.
Эрик долго смотрел на нее и молчал. Наконец, он очень тихо произнес:
— Мужественный не только я. У вас тоже мужества в избытке. Знаете, Зои, когда я был молодым, когда мне было столько же лет, сколько вам… — Он досадливо дернул плечом, — я посвятил жизнь спорту и постоянно оттачивал необходимые для хоккея навыки. Я не изводил себя вопросами, чем я буду заниматься через двадцать лет, когда моя спортивная карьера завершится и мне понадобятся совершенно другие качества, которыми я тогда просто не успевал обзавестись. Сейчас, в середине жизни, мне трудно учиться новому. На льду я двигался быстро и быстро соображал, а рядом с вами кажусь себе неуклюжим и глупым. Старую собаку не научишь новым трюкам; я вообще сомневаюсь, что мне удастся чему-либо научиться. Но вот я подумал: если у вас хватает времени и доброты на ваших старых кляч, так, может, в вашем сердце найдется уголок и для меня? Мне хотелось бы начать все сначала не только в отеле — если это возможно.