Убийца великанов 1

Фед Алекс

Как только нательные знаки были полностью перекрыты рассеивающими их вибрацию символами, Ингер приступил к установке считывающих устройств. Как только он закончил, Релдон активировал своим импульсом темпораль Правды, приложив ладонь к круглой выемке. Машина пришла в движение, издавая мерное гудение вперемешку с так называемым белым шумом и обволакивая пульсирующим светом фигуры прокуратора и допрашиваемого, разум которого теперь как раскрытая книга. Без чувств, без эмоций, только с набором информации и фактов, нужно только открыть правильную страницу.

Начался первый круг вопросов.

— Назовите

ваше полное имя.

— Томас Трюд.

Когда с кузнецом закончили, он еще некоторое время не мог прийти в себя. Все же прокуратор слишком долго копался в его памяти, а потом слишком резким вмешательством стирал из-за собственной усталости. Продолжалось это так долго, что Томас даже обмочился. Сейчас он не отдавал себе отчета и не осознавал, где он находится и зачем. Несколько расправщиков с трудом переместили тяжелого мускулистого северянина в соседнюю комнату приходить в себя. Томас не сможет вспомнить сегодняшний день. Более того, никто и никогда не сможет помочь ему это сделать.

— Релдон, ты в порядке? — поинтересовался подошедший Фернан.

— Да. Верни пока татуировки кузнецу, — тихо отозвался он. — Мне нужно побыть одному.

Вибрация присутствующих обрушилась на него мощным потоком, как только Полоз разорвал связь с допрашиваемым. Магу Гипноза всегда нужно время, чтобы снизить чувствительность к другим и отделить от себя, поэтому прокуратор всех прогнал и около двадцати минут просидел в абсолютной тишине и темноте наедине с собой в непроницаемом для внешнего мира зале.

Восстановив собственный баланс, Релдон приказал усилить патрулирование в городе, а также ужесточить меры по отношению к северянам, ограничив их перемещения только в рамках специальных пропусков. Для того, чтобы это не вызвало лишних подозрений, он распорядился задерживать всех полукровок, включая рабов и освобожденных, а также заняться бандами и нищими. Бизону уже известно, что Комара нет до сих пор, так пусть решит, что Полоз занят поисками его миньона.

Томас не сообщил ничего интересного, кроме того, что он хорошо знаком с послом Вертиса. Кузнец пересказал несколько их последних разговоров с Робертом Стригидаем, но это не дало им никаких зацепок, кроме того, что старик может попробовать обратиться к Трюду за помощью.

Полоз вернулся в Запретный Город под ночь вымотанный и голодный. Он мечтал об отдыхе и был готов немедленно отправиться на покой, но его перехватил внезапно заявившийся в его покои Хряк.

— Я тебя искал. У нас проблемы, — буркнул толстяк и вышел, не оглядываясь.

Релдон позволил себе выругаться вслух и последовал за плавно текущей грузной фигурой впереди, направляясь в покои Императора.

В спальне Дейона было темно и царил хаос. Насколько это возможно, если учесть, что из мебели в ней была только одна огромная кровать. Подушки валялись на полу. Простыня съехала и была разорвана. Столбик кровати сломан пополам. Одеяло вообще отсутствовало, как и сам Император.

— Куда он делся? — в ужасе прошептал Релдон.

Глава 21 - Время на исходе

Кира никак не могла найти, куда спрятать найденный у мертвеца ключ. Очистив его от пыли и остатков плоти, стало ясно, что это не что иное, как Печать Прокуратора. Кольцо в виде

дракона, кусающего себя за хвост, было выполнено из необычного легкого металла серебристого цвета, а все винты и шестеренки — из золота. Глаза ящера горели рубинами, а на стальной шейке были изумруды и камни, которые она не смогла опознать. Ключ складывался пополам, и его можно легко подвесить как маятник. Но держать при себе медальон нельзя — он с мощнейшим поглотителем, который тут же обнаружат прокураторы, если захотят использовать на ней магию. А они делали это довольно часто, в частности Релдон. Зато ночью ей больше не страшны никакие ловушки!

Вот только в комнатах принцессы нигде не было места для надежного тайника. Они каждый день подвергались тщательнейшей уборке. Как-то Свен обмолвился, что даже шелковые простыни снимают и сжигают каждый день. Поэтому она не придумала ничего лучше, чем спрятать Печать в саду следующим утром, умоляя Всесвет не встретиться ни с кем из прокураторов до этого момента. Днем ее тоже никто не беспокоил. А перед ужином она забрала Печать и перепрятала в спальне, чтобы ночью испытать ее.

— Так нечестно. Я тебе уже все-все про себя рассказала. Теперь твоя очередь.

— Сказать.

Пауза.

— Плохо говорить.

— Ты бы слышал мой имперский полгода назад. Вот где точно плохо.

— Говорить. Это плохо.

— Ну, меня пока не наказали, — усмехнулась Кира.

— Ключ. Не накажут.

Полная луна заливала мягким светом все вокруг. Окно было распахнуто настежь, и принцесса сидела на подоконнике, болтая ногами и наслаждаясь видом.

— Если ты подскажешь, где находится твоя дверь, то я ее открою, и мы сможем нормально поболтать. Я ведь могу теперь ставить Печать.

— Потом.

— Гораздо приятней разговаривать, когда видишь собеседника. И не так утомительно, как магически. Как ты это делаешь, хотела бы я знать?!

— Потом.

— Все всегда потом, — ничуть не расстроилась Кира, уже привыкнув к таким ответам. — Ты прям как мои родители.

— Расскажи.

— Ладно. Но про семью больше не хочу, а то я скучаю…

— Горы.

— Горы? О, они прекрасны. Такие огромные, что больше любого города и выше луны, — Кира подняла руки, загородив ими серебристый диск. — А тут все так плоско.

Она прикрыла веки, вызывая в памяти знакомые образы.

— Острые вершины горят алым на закате. Погода меняется стремительно. Жара может смениться пронизывающим ветром в мгновение. Спасает только тартан.

— Юбка?

Кира помотала головой.

— Нет хуже оскорбления, чем тартан назвать юбкой. Вообще это плед из плотной шерсти. И его необязательно оборачивать…как юбку. Можно носить по-разному, даже как плащ. Каждый клан имеет свой узор. Но всегда в клетку из линий разной ширины и цветов, так как она греет в холод и спасает от жары даже без стороннего импульса. Этой магии больше двух тысяч лет! И чем сложней узор, тем более знатный род.