Убийца (Выродок)
Шрифт:
— Надо разобраться, — нетерпеливо проговорил усатый.
Бедняга Анджело бешено вращал глазами.
— Не думай, Капут, что тебе это сойдет с рук! Я тебя, гада, заставлю выплюнуть правду! И очень скоро…
— Не говори о правде, Анджело, это тебе не идет…
Я повернулся к Мейерфельду.
— Послушайте меня и пошевелите извилинами, если они у вас есть. Деньги лежали в багажнике «кадиллака». Машина стояла в гараже, который я снимал на улице Сержанта Бенуа. Этот гараж закрывался специальной металлической шторой,
— Это правда, — пролепетала Сказка.
Сами по себе эти слова не имели никакой силы, но будучи произнесены таким простодушным тоном, они буквально взорвали тишину комнаты.
Пора было финишировать: мы уже достаточно сильно разогнались.
— Вывод, — заявил я. — Либо я оставил деньги в Париже (хотя вы сами чувствуете, что это не так), либо кто-то вытряхнул их здесь до вашего приезда…
Рассуждение выглядело таким бесспорным, что даже Анджело не нашел, что ответить.
Я откинулся на подушку и победно скрестил руки на груди.
IX
Последовало недолгое молчание.
— Вставай! — приказал мне полицейский.
Он был похож на толстого рассерженного кота. Его и без того выпуклые глаза почти вылезали из орбит.
— Пошли к машине, — постановил он.
Мейерфельд коротко кивнул в знак согласия. Он, Мейерфельд, выглядел все более холодным, прямо ледяным. Казалось, он вот-вот треснет и рассыплется на куски.
Я спрыгнул с кровати и под прицелом усатого натянул штаны.
— А ты присмотри за дамочкой, — велел усатый своему напарнику, бледному доходяге с белесыми ресницами.
Мы вышли во двор, под великолепное, увешанное звездами небо. Анджело скрипел зубами от ярости. Он шел сзади, и за ним краем глаза следил Мейерфельд, который, судя по всему, уже не питал к нему особой симпатии.
Я спрашивал себя, чем все это кончится, поскольку мы вступили на путь, одинаково безысходный для всех. Действительно: мне оставалось жить только до тех пор, пока не отыщутся деньги; Анджело не мог сказать им, где они, поскольку вообще этого не знал. Поэтому единственным выходом для остальных было «обработать» нас с итальянцем и заставить в муках родить секрет, которого не мог открыть ни тот, ни другой…
Подходя к машине, я заметил, что Анджело действительно произвел весьма тщательный обыск. Машина напоминала костюм, который распороли, чтобы перешить. Кузов был изрезан ножницами по металлу, обивка салона валялась на земле, сиденья весело ощетинились пружинами. С колес были сняты колпаки, багажник остался открытым… Словом, Анджело и его дружище Антуан измывались над ни в чем не повинным автомобилем, как хотели…
— Ну, спасибо, — проворчал я. — Такая
Он подскочил ко мне и заехал мне в челюсть. Я стойко перенес удар и в ответ от души лягнул его копытом. Он взвыл и упал на колени, массируя себе простату.
— Спокойно! — рявкнул полицейский.
Анджело поднялся; его физиономия кривилась в гримасе, полной клыков и резцов.
— Сволочь! — задыхался он. — Ах, сволочь…
— Хватит! — крикнул Мейерфельд.
— Вы что, верите этому гаду?! — бунтовал итальянец. — Да если бы я загреб кассу, то разве стал бы уродовать машину и дожидаться вас, вместо того чтобы драпануть?!
— А почему бы и нет? — ответил я. — Ты же понимал, что далеко не уйдешь. Организация все равно отыскала бы тебя. А вот оставшись, ты мог выкрутиться, особенно если бы застрелил меня во время спора…
Мейерфельд обошел машину кругом, потом лег на землю и заглянул под нее…
— Там мы тоже искали, — пробормотал Анджело. — Спросите у моего друга Антуана…
Его друга Антуана поблизости не наблюдалось. Это привлекло внимание усатого:
— А где он, кстати?
— В доме, — ответил итальянец. — Он не любит вмешиваться в чужие дела.
— Если он такой скромный, — уцепился Мейерфельд, — то почему помогал вам обыскивать машину?
— Помогал, чтобы быстрее было…
— Давайте-ка его расспросим…
Мы вернулись в хибару. Мсье Антуан демонстративно сидел перед телевизором — дескать, «я выше всего этого». Происходящее его, похоже, изрядно расстроило. Он согласился оказать приятелю услугу, наверняка надеясь сорвать хороший куш, но его домишко вдруг превратился в арену сражения… Первым за него принялся Мейерфельд:
— Скажите, вы помогали Анджело заниматься машиной?
— Ну, помогал…
Хозяин говорил уголком рта, почти не разжимая губ.
— А вы не боялись, что Капут проснется и застанет вас за этим занятием?
— Нет, — вмешался Анджело, — я дал ему немного успокоительного. В Париже, у моего знакомого, который держит ресторанчик.
Собака! Вот почему он повез меня именно туда, на улицу Лепик! Да, приятели у итальяшки были, как на подбор…
Верно, я и сам тогда удивился, что так хочется спать. Ведь никогда раньше бессонная ночь не отправляла меня в нокаут…
Полицейский мягко отстранил Мейерфельда.
— Предоставьте дело мне, патрон, — уверенно сказал он. — Все эти свиньи водят нас за нос… Сейчас я с ними по-своему поговорю.
Он позвал того, что остался в спальне:
— Сидуан! Закрой девчонку в комнате и иди сюда… Сейчас я вам, ребятки, устрою праздник души, — пообещал он нам.
На этот раз сомнений не было: он валил в одну кучу нас всех — Анджело, его приятеля и меня.
— Я не имею никакого отношения к вашим разборам, — как можно достойнее сказал приятель Антуан.