Убийца
Шрифт:
– Почему?
Я рассказал ей о своей стычке со Стерлингом Старком.
– Да вы шутите, – сказала она. – Он же подстрекал вас ко лжесвидетельству, старый козел. Надеюсь, вы на него заявили?
– Нет, просто послал его подальше.
– Эх, жаль, а то можно было бы устроить ублюдку такую веселую жизнь…
– Мне это ни к чему.
– Стерлинг Старк, – сказала она. – А знаете, Алекс, я ведь могу сообщить вам хорошую новость: он умер. Да, пару лет назад, отдал концы прямо на судебной парковке. Похороны были в Хэнкок-парке, судей пригласили всех до единого. Как я слышала, некоторые даже пришли.
– А кто защищает Шери?
– Независимый адвокат из Вэлли, по имени Майрон Баллистер. – Судья нахмурилась.
– Не тяжеловес.
– Да уж, – ответила она. – Но и ставки у него наверняка поменьше, чем у Старка и Старка. Что, хотите сказать, гандикап? Так-то оно так, но закон на стороне Шери, а Медее только и остается, что строчить бессмысленные ходатайства да накручивать количество часов, проведенных в суде.
– Те самые ходатайства, которые вам так хочется отправить в мусорную корзину.
Нэнси Маэстро взяла еще конфетку. Развернула медленно, съела быстро.
– До чего же мне не терпится поскорее вылезти из этой дыры и заняться настоящими преступниками… Ну, ладно. Вы с нами?
– Разумеется.
– Вот и отлично, – сказала она. – Так, значит, своих детей не завели? Чтобы сохранять объективность?
– Нет, – сказал я. – Просто так сложилось.
Она посмотрела на меня внимательно.
– Женаты?
– Почти.
– Помолвлены?
– Состою в длительных отношениях.
– Не спешите связать себя по рукам и ногам, значит? Что же, жизнь и так коротка, незачем тратить ее на глупые ошибки… Ладно, я пришлю вам материалы.
– Один вопрос, – сказал я. – Сколько было Рамбле, когда Шери оставляла ее с Конни?
– Она жила у нее от шести до девяти месяцев.
– То есть это было время, – продолжал я, – когда девочка научилась сидеть, ползать на четвереньках, а может быть, уже попробовала вставать. Речевое поведение тоже активизировалось – она начала гулить, говорить «ма-ма»…
– Ну и что? – переспросила судья.
– Интересное время для родителей. Конни повезло.
– Это имеет какое-то значение?
– Я пытаюсь понять, что именно она испытала. Почему так настаивает на этой тяжбе.
– Может, конечно, Конни прикипела к ребенку, – сказала судья. – Но мне почему-то кажется, что она просто терпеть не может свою сестру.
Глава 4
Через два дня после моей встречи с судьей Маэстро судебный клерк доставил мне домой ксерокопии документов по делу «Сайкс против Сайкс» и вручил их мне лично. Том в шесть дюймов толщиной состоял из множества ходатайств и противоходатайств обеих сторон, которые ровно ничего не прибавляли к сути дела, как мне его изложила Маэстро. Тем не менее я внимательно прочел все от корки до корки – ведь когда даешь показания в суде, надо быть уверенным, что в деле нет для тебя никаких сюрпризов, иначе можно сесть в калошу.
Когда я закончил и позвонил телефонистке, то оказалось, что мной уже интересовались и Медея Райт, и Майрон Баллистер. Проигнорировав их обоих, я написал судье, что готов побеседовать с сестрами в рамках полученного мной предварительного гонорара. Подсчитав его полную сумму,
Мои услуги по этому делу оплачивались ниже моей обычной ставки в суде по семейному праву, ведь случай казался совсем простым: права Шери Сайкс на собственного ребенка подтверждены законом и останутся незыблемыми до тех пор, пока суд не докажет, что она представляет явную и постоянную угрозу жизни, физическому и/или психическому здоровью девочки.
Маэстро позвонила мне наутро:
– Вы деловой человек, доктор Алекс. Так, значит, все честно, без утайки и непредвиденных расходов?
– Честность – лучшая политика, проверено на опыте.
Она захохотала.
– Что – честность лучше защищает от нападок проигравшей стороны?.. Ладно, я санкционирую ваш счет, и можете начинать с Райт и Баллистером. Им обоим не терпится с вами поговорить.
– Они уже звонили. Но я им не перезванивал и не собираюсь.
– Почему?
– Зачем они мне? Будут опять трясти у меня перед носом своими бумажками и пытаться влиять на мое суждение… К тому же если я потрачу время еще и на них, то мне придется содрать с вас куда больше денег. Чтобы компенсировать свои страдания.
– То есть к членам коллегии адвокатов особой любви вы не питаете?
– Дело не в любви, Нэнси. Просто жизнь слишком коротка.
Чек из суда прибыл на следующей неделе. Я набрал домашний номер Шери Сайкс и прослушал сообщение, записанное на фоне чего-то похожего на сильно замедленный и к тому же покореженный «Линэрд Скинэрд» [6] . «Это Ри. Оставьте здесь ваше сообщеньице. Чмоки-чмоки-чмоки». И смех. Я решил, что дам ей сутки на размышление, а потом позвоню ее сестре. Звонок от Ри раздался через два часа.
6
«Линэрд Скинэрд» – американская рок-группа, яркий представитель т. н. южного рока.
– Здрасте, это я, Ри! А вы психолог! – Тридцать семь лет, а голос звонкий, как у девчонки, и интонации подростковые.
– Да, это я.
– Жду не дождусь, когда мы с вами встретимся. Чтобы разобраться со всей этой хре… с тем, что устроила моя сестра.
– Как насчет завтра в десять?
– Заметано! Значит, до завтра!
– У вас есть мой адрес?
Молчание.
– Ой, нет… Ну вот, теперь вы решите, что я чокнутая.
Я продиктовал ей адрес.
– Так как? – снова спросила Шери. – Вам тоже кажется, что я чокнутая? Я не чокнутая, кто бы там что ни говорил. Просто нервничаю очень.
– Кому приятно, когда его судят…
– Да, но не это главное, док. Главное в том, что это моя сестра. А она – злобная извращенка.
Не такая уж извращенка, раз ты не побоялась подкинуть ей ребенка на целых восемьдесят восемь дней.
Вслух я сказал:
– Давайте поговорим об этом завтра.
– Завтра так завтра, – ответила она. – Только учтите, разговор будет долгий!
Шери опоздала на пять минут и, сверкнув улыбкой, извинилась за то, что «малость заплутала в ваших сумасшедших переулках».