Убийца
Шрифт:
Мой дом – квадратная белая коробка на самой вершине холма, куда ведет неразмеченная дорога, отходящая от бывшей тропы для верховой езды, которая, извиваясь по-змеиному, ползет от Беверли-Глен на северо-запад. Если вы уже были здесь, то найти его не составит для вас труда. Если нет, то – удачи.
Те, кто приходит ко мне впервые, обычно сразу обращают внимание на обилие света и вид из окна. Шери «Ри» Сайкс стояла посреди гостиной и смотрела в пол. Я пожал ей руку. Ее ладонь оказалась холодной и влажной на ощупь, и она тут же отняла ее, точно боясь, что повышенная секреция кожи может быть истолкована не в ее пользу.
Высокая, крепкого сложения женщина
7
ХОХО – интернет-аббревиатура для hugs and kisses, то есть что-то вроде «целую, обнимаю».
Да, самое то для суда.
Лицо у нее было узкое, удлиненное, с высокими скулами. Чуть скошенные книзу темные глаза и полногубый рот намекали на то, что когда-то она была красива. Косой шрам на подбородке, обветренная кожа и глубокие морщины свидетельствовали о том, что жизнь этой красотке выпала бурная и полная приключений.
Темно-синяя татуированная змея – судя по треугольной голове, какая-то разновидность гадюки – выползала из-под воротника на левую сторону ее шеи. День был теплый, но на моей посетительнице была коричневая с черной кокеткой ковбойская рубашка с длинными рукавами, застегнутая на все пуговицы, совершенно новая с виду. Тугие джинсы выгодно показывали округлые бедра и длинные ноги, которые заканчивались широкими, крупными ступнями. Темно-зеленые босоножки из лаковой кожи на небольшом каблуке добавляли высоты к тем пяти футам восьми дюймам, которыми наградила ее природа.
Рослая, широкоплечая, костистая, явно потрепанная жизнью, она словно сошла со снимков Уокера Эванса [8] времен Великой депрессии.
Если бы не татуировки.
Думаю, что рукава как раз и были призваны скрыть избыток чернил. Напрасная затея: синие, красные и зеленые завитки каскадом стекали по тыльным сторонам обеих ее ладоней и выплескивались на пальцы. Ногти были коротко подрезаны и имели естественный цвет, чему, судя по отдельным черным чешуйкам на некоторых из них, недавно поспособствовал ацетон.
8
Уокер Эванс (1903–1975) – американский фотограф-документалист, известный своей работой на Администрацию по защите фермерских хозяйств во времена Великой депрессии.
Готесса, притворяющаяся фермершей из Пыльной Чаши? [9]
Женщиной, свободной от надежды.
Я дал ей еще постоять – всегда полезно видеть, как люди реагируют на ситуацию неопределенности. Она повернулась, чтобы взглянуть в боковое окно, и показала мне еще татуировки: китайские иероглифы пересекали другую сторону ее шеи. Бог знает, что там было написано – может, заказ на цыпленка
Шери снова повернулась ко мне лицом. Наши глаза встретились. Я улыбнулся. Она сказала:
9
Так обычно называют территорию в США (части штатов Канзас, Колорадо, Техас и Оклахома), на которой расположены распаханные, а впоследствии вновь отданные под выпас скота прерии. В период Великой депрессии эти земли особенно пострадали от засух и пыльных бурь.
– Отличный вид.
– Спасибо.
– Мне правда жалко, что я опоздала.
– Ничего страшного, Ри.
Есть люди, которые не любят сразу переходить на уменьшительные; скороспелая фамильярность их отталкивает. Шери Сайкс, напротив, заметно расслабилась и даже шагнула ко мне опять, словно с намерением еще раз поздороваться со мной за руку, теперь уже по-настоящему. Но тут же передумала, опустила руки и сказала:
– Спасибо за то, что согласились встретиться со мной, доктор Делавэр. Мне очень нужна ваша помощь.
Она опустилась на мою потертую кожаную кушетку и начала заламывать руки. На одном запястье – красный браслет-шнурок, на другом – ремень с металлическими заклепками.
Я сказал:
– Тяжелая для вас ситуация.
– Чистый ад, – ответила она. – Да еще и дорогущий. Хотя Майрон делает мне скидку.
– Мило с его стороны.
– Я нашла его в телефонной книге. Он, наверное, решил, что я сумасшедшая, раз взяла и просто так ему позвонила. – Она смущенно поерзала. – Он молодой. У него в офисе я еще ни разу никого не видела, а на рецепции сидит молоденькая девушка, прямо девчонка.
– Вас волнует, что у него мало опыта?
– Нет, совсем нет, он классный, правда – он слушает. Видно ведь, когда тебя понимают, а когда нет, правда?
И она посмотрела на меня в надежде, что и я оправдаю ее ожидания.
Я произнес:
– Да, приятно быть понятым.
Она снова расслабилась.
– Такое дерьмо… Я про суд. По мне, так люди, которые всех осуждают, сами и есть гады.
– Как ваша сестра.
Выразительный кивок.
– Она всегда была такая – вечно смотрела на меня сверху вниз, вот и теперь тоже. – Ее губы сложились в беззвучное ругательство. – Своей жизни у нее нет, вот она и пытается сожрать мою, словно буррито на завтрак.
Тут Шери вытаращилась на меня.
– Это еще откуда взялось? Сожрать, как буррито… Я же терпеть не могу этих… как их… метафор.
– Просто у вас такое чувство, как будто Конни пытается вас проглотить.
– Да! Вот именно так я себя и чувствую! Вы тоже начинаете понимать, доктор Делавэр… кстати, классная у вас фамилия, индейская, наверное? Во мне тоже есть индейская кровь. Чиппева, по крайней мере, так моя мама рассказывала. А у вас есть индейская кровь? Вы из какого штата, из Делавэра? Единственное место, куда я так и не доехала, но там наверняка красиво. Какой он, Делавэр?
– Давайте пока сосредоточимся на вас, Ри.
Краска отлила у нее от лица. Правда, бронзовый плотный макияж не позволил ей побледнеть полностью, но даже сквозь него были видны белые пятна, выступившие у нее на щеках, на подбородке и даже над глазом.
– Извините, что сую нос не в свое дело.
– Ничего страшного, Ри. Просто если мы с вами не будем отвлекаться, то наше дело пойдет быстрее.
– Да, конечно, – сказала она. – Чем быстрее, тем лучше. Надеюсь.