Убийства на улице богов .Дилогия
Шрифт:
– Стоит подумать, - сказала Фишер, задумчиво массируя уставшие ноги и внимательно рассматривая пальцы.
– Возможно, Фенрис узнал нас, несмотря на маскировку, и позволил вырваться монстру, чтобы сбить со следа.
– Вряд ли, - возразил Хок.
– Мы уже убедились - нас не узнают даже наши кредиторы. А глядя на обломки стены камеры чудовища, я бы не сказал, чтобы ему потребовалась чья-то помощь. Но, разумеется, Фенрис может воспользоваться ситуацией и замутить воду.
– Наверное, ему известно, кто мы такие, - настаивала Фишер.
– Не исключена утечка информации из Штаба. Черт побери, там же добрая половина
– Правда. Но кто знает о нас? Командир Стражи Дюбуа, миссис Мелани, чародей-доктор Вольфганг - и все.
– Этого достаточно. Какую бы информацию Фенрис ни похитил, она оказалась достаточной, чтобы поставить на уши весь Совет. А раз она так важна, то, значит, стоит немалых денег.
– Верно, - согласился Хок.
– Возможно, Фенрис и знает, кто мы. А следовательно, никому нельзя доверять.
– Нам не привыкать, - улыбнулась Изабель.
– И все же, проведя здесь столько времени, мы ни на шаг не приблизились к Фенрису, - нахмурился Хок.
– Смотри, нам известно: Фенрис обратился к чародею Гримму за новым обликом. Значит, тело, в котором он сейчас находится, тоже не его. Следовательно, мы можем исключить из числа подозреваемых тех людей, которые находятся в Башне более двадцати четырех часов.
– Блестяще, Хок, - восхитилась Фишер.
– Почему мы не подумали об этом раньше?
– Нас занимали другие заботы.
– Верно. Значит, отбрасываем Джеми, Катрину и Холли. И еще обоих слуг, Гривза и Бреннана.
– И лорда Артура, - добавил Хок.
– Я встречался с ним раньше. А поскольку Джеми и Артур знают Дэвида сто лет, остаются только Марк и Алистер.
– Он медленно кивнул в такт собственным мыслям.
– Мы уже установили, что Алистер солгал о том, откуда он прибыл, он не знает о наводнении на Красных Равнинах.
– Да, - согласилась Фишер. Голос выдавал ее напряжение.
– Но он слишком много знает о семейной истории. Откуда шпиону знать такие подробности?
– Если он действительно друг Макнейла, то тут нет ничего странного. Джеми говорил - у семьи нелады со двором. Возможно, Фенрис укрылся в Башне именно по этой причине. Но, с другой стороны…
– Мы не должны сбрасывать Марка со счетов. Есть ли у нас какие-нибудь улики против него?
– Почти ничего. Он очень осторожен, предпочитает не говорить о себе. По-моему, он чист, но нельзя с уверенностью утверждать… - Хок нахмурился.
– Подожди-ка, все время, пока мы здесь, Марк ни единым словом не обмолвился о своем происхождении, прошлом или настоящем. Интересно!
Изабель покачала головой:
– Он не рассказывал нам, но это не означает, что он не говорил с остальными.
– Верно. Значит, пока имеет смысл сосредоточиться на Алистере… Скорее всего, монстра будет вычислить труднее всего.
– Почему? Им окажется человек, менее всего известный остальным. Но ведь он мог воспринять всего лишь чью-то память, а не облик. Итак, мы снова вернулись к Алистеру и Марку. А если Алистер - Фенрис, то Марк, несомненно, монстр. Верно.
Хок с сожалением покачал головой:
– Версия хорошая, Изабель, но все не так просто. Фишер застонала.
– Я так и знала! Хорошо, что я упустила на этот раз?
– Ты забыла о заклинании иллюзии, которое чудовище наложило на пролом в стене. Следовательно, оно способно заставить нас видеть его в любом облике. Монстр может казаться кем угодно, женщиной
– Прекрасно! Что же нам делать?
– Ждать, пока дела не пойдут хуже. Мне кажется, чудовище манипулирует нашим сознанием очень осторожно. Джеми все же разделил нас, несмотря на мои возражения, и все остальные спокойно согласились с ним. Вероятно, монстр воздействовал на них - идея Джеми очень удобна для него.
Фишер задумчиво посмотрела на мужа, все еще разминая ступни.
– Согласна, это возможно. Но и утверждать ничего доподлинно нельзя. Кроме того, если все находятся под влиянием монстра, почему мы с тобой его не ощущаем? Раз монстр контролирует сознание, подобная мысль вряд ли пришла бы нам в голову. Разве не так?
– Хороший вопрос, - согласился Хок.
– Хотел бы я иметь такой же хороший ответ на него.
– Черт возьми, меня бы устроил и плохой, - проворчала Изабель.
Холли безучастно сидела в кресле у камина, пока Катрина Доримант поправляла перед зеркалом грим. «Прекрасно выгляжу, - думала Катрина.
– Не старше двадцати пяти. Неплохо для такой старой лошади, перевалившей за сорок. Грэхем никогда не ценил меня по-настоящему». Она улыбнулась. Грэхем, возможно, и не ценил, но кое-кто ценил очень высоко. Частенько в его собственной постели. Мужа ее похождения не беспокоили. Он сам виноват во всем - если бы не тратил все время и деньги на чертову политику, они могли бы и сейчас быть вместе.
Все стало ясно с первых же дней: она терпела многое, но довольствоваться вторым местом - это уже слишком! Катрина требовала посвящать ей все внимание и все время. Она не упрямилась, понимала, что у него есть собственные дела, просто хотела, чтобы он находился рядом тогда, когда ей хочется. Что же в этом удивительного? Когда они впервые встретились, все было по-другому. Он постоянно находился возле нее, внимательный, ласковый, очаровательный, всегда готовый сказать комплимент или подарить великолепный букет. Наконец решившись сделать ей предложение (а принять его Катрина надумала давным-давно), он обещал ей, что она всегда будет занимать главное место в его жизни. Грэхем никогда не скупился на обещания. Ей следовало бы знать цену посулам политика.
А кроме того, он казался таким веселым. По его шуткам Катрина скучала больше всего. Грэхем всегда умел развеселить ее, как бы печальна она ни была.
В общем, она правильно сделала, что ушла от него. Она подписывала чеки, а он по-прежнему оплачивал их. А почему бы и нет? Для этого и существуют мужчины. Впрочем, еще кое для чего. Катрина улыбнулась. Высокий, смуглый, красивый и очаровательно наивный Ричард Макнейл обещал стать неожиданным подарком. Он краснеет каждый раз, когда она на него смотрит. Катрина еще на дюйм опустила декольте платья и посмотрела в зеркало. Нет, лучше не стоит. Ей хотелось привлечь внимание Ричарда, а не доводить его до исступления. Кроме того, подобный вид оскорбил бы Джеми, а ей сейчас совсем некстати ссориться с племянником. Милый Джеми столь молод и столь щепетилен. Насколько Катрина знала, у него ни разу не было подружки. Необходимо что-то придумать, дальше так продолжаться не может. Впрочем, пока стоит заняться Ричардом. Его нужно… подбодрить. Катрина вытащила из рукава маленькую серебряную коробочку и задумчиво взглянула на ее содержимое.