Убийства по алфавиту
Шрифт:
– У вашей тети были какие-нибудь сбережения?
– У нее был небольшой счет в банке, сэр. Достаточный, чтобы похоронить ее надлежащим образом, как она выражалась. Тетушка едва сводила концы с концами.
Пуаро задумчиво кивнул. И сказал скорее самому себе:
– Сейчас ничего не ясно… если дело прояснится…
Он встал.
– Если вы мне понадобитесь, Мэри, я напишу вам сюда.
– Вообще говоря, я поселилась здесь, потому что считала, что это будет удобно для тетушки – иметь меня рядом. Но теперь, – слезы снова появились у нее на глазах, – меня здесь ничто не удерживает
– Я бы хотел, чтобы вы оставили мне адрес, когда уедете. Вот моя визитная карточка.
Он передал ей карточку. Она взглянула на нее с недоумением:
– Так вы… не связаны с полицией, сэр?
– Я – частный детектив.
Она помолчала некоторое время и наконец спросила:
– Что-нибудь подозрительное, сэр?
– Да, дитя мое. Во всем этом есть что-то подозрительное. Позже вы, наверное, сможете мне помочь.
– Я… я что-нибудь сделаю, сэр. Это… это было неправильно, что тетушку убили.
Ее последняя фраза прозвучала странно, но с глубоким чувством.
Через несколько минут мы отправились обратно в Андовер.
Глава 6
Место преступления
Улица, на которой произошла трагедия, начиналась за поворотом главной улицы города. Магазинчик миссис Ашер был расположен на полпути вниз по правой стороне улицы.
Когда мы шли туда, Пуаро взглянул на часы, и я понял, почему он повременил с посещением места преступления: было как раз половина шестого… Ему захотелось воспроизвести атмосферу вчерашнего дня.
Но его ждала неудача. Конечно же, к нашему приходу улица имела мало сходства со вчерашней. На ней стояла толпа народа. Не надо было быть слишком проницательным, чтобы догадаться: обыватели с интересом рассматривали место, где им подобный был предан смерти.
Перед маленькой закопченной лавочкой с закрытыми жалюзи стоял встревоженный полицейский, призывавший толпу «проходить и не задерживаться».
Мы остановились. Над дверью была надпись, Пуаро прочел:
– А. Ашер. Да, это, должно быть, здесь… Давайте зайдем внутрь, Гастингс.
Мы пробрались сквозь толпу и обратились к полицейскому. Пуаро предъявил свои рекомендации, которыми снабдил его инспектор. Констебль кивнул и отпер дверь. Мы вошли, обратив на себя внимание всех зевак.
Закрытые жалюзи создавали такую темноту, что констеблю пришлось нащупать выключатель, и маломощная лампочка тускло осветила помещение.
Я огляделся.
Несколько разбросанных дешевых журналов, вчерашних газет. Пыль однодневной давности.
За прилавком – снизу и до самого потолка – ряд полок, забитых табаком и пачками сигарет. Там также стояла пара банок с мятными лепешками и ячменным сахаром. Обычный магазинчик, каких тысячи.
Медлительным гемпширским голосом констебль принялся объяснять:
– Внизу за прилавком, на кипе газет, – там она была. Доктор говорит, и не знала бедняга, кто ударил ее. Должно быть, полезла так вот на одну из полок…
– А у нее ничего не было в руках?
– Нет, сэр, только рядом валялась пачка «Плэйерс».
Пуаро кивнул. Глаза его забегали
– А железнодорожный справочник?
– Здесь он был, сэр. – Констебль показал место на прилавке. – Открыт на странице, где Андовер, и перевернут. Как будто он искал поезд на Лондон. Раз так, этот человек вовсе не из Андовера. Конечно же, железнодорожный справочник мог принадлежать кому-то еще, просто забывшему его здесь и не замешанному в убийстве.
– Отпечатки пальцев? – предположил я.
Констебль отрицательно покачал головой:
– Все обследовали, сэр. Ничего нет.
– И на прилавке? – спросил Пуаро.
– Здесь слишком много, сэр! Все перемешалось и запуталось.
– Среди них есть отпечатки Ашера?
– Еще рано говорить, сэр.
Пуаро кивнул и спросил, жила ли женщина здесь же.
– Да, сэр, пройдите в эту дверь. Извините, должен остаться…
Открыв дверь, мы попали в крошечную, аккуратно прибранную прихожую-кухню. Она была обставлена очень скудно и выглядела мрачно. На каминной полке стояло несколько фотографий. Я подошел и взглянул на них. Пуаро присоединился ко мне.
Всего было три фотографии. Первая – дешевый портрет девушки – Мэри Дроуэр. На ней была, безусловно, лучшая одежда, а на лице – деревянная улыбка, которая так часто возникает, когда позируют.
Вторая карточка была подороже. Искусно отретушированное изображение пожилой женщины с седыми волосами. Вокруг ее шеи – высокий меховой воротник. Возможно, это была мисс Роуз, оставившая небольшое наследство, которое позволило миссис Ашер начать свое дело.
Третья фотография была очень старой, затершейся и пожелтевшей. Она воспроизводила державшуюся под руки молодую пару в чем-то старомодном. У мужчины был цветок в петлице, и во всем его виде ощущалось былое веселье.
– Наверное, свадебная карточка, – сказал Пуаро. – Признайтесь, Гастингс, не говорил ли я вам, что она была красивой женщиной?
Пуаро был прав.
От прихожей лестница вела к двум верхним комнатам. Одна из них была необставленной, пустой. Другая, очевидно, являлась спальней покойной и осталась без изменений после осмотра полиции. Пара ветхих одеял на кровати, стопка перештопанного белья в ящике комода, кулинарные рецепты, роман в мягкой обложке под названием «Зеленый оазис», пара новых чулок, пара декоративных фарфоровых фигурок: сильно побитый дрезденский пастух и собака с желтыми и синими пятнами, черный плащ и висящий на вешалке шерстяной свитер – вот и все состояние покойной Алисы Ашер.
Если и были какие-то личные письма, то полиция взяла их с собой.
– Бедная женщина, – пробормотал Пуаро, – пойдемте, Гастингс, здесь для нас ничего нет.
Когда мы снова оказались на улице, он минуту-две поразмышлял, потом пересек улицу. Почти напротив лавки миссис Ашер находилась лавка зеленщика, спланированная таким образом, что большая часть товара находилась снаружи.
Пуаро приглушенным голосом дал мне соответствующие инструкции, затем вошел в лавку. Через одну-две минуты я последовал за ним. В этот момент он торговался насчет салата. Я же купил фунт клубники.