Убийства в алфавитном порядке
Шрифт:
– А что касается Боженцкой, то тетку хорошо знали во всем городе, – добавил муж.
– Вы мне так понравились, – решилась наконец хозяйка дома, – что я расскажу вам всю правду. Только, дорогуша, между нами. Не хотелось бы, чтобы снова это дело жевали. Стыда не оберешься.
– Разумеется. Мы ведь просто разговариваем за чашечкой отличного кофе. Я здесь не на службе, – засмеялась Барбара.
– Точно, – подтвердил Бышевский.
– Вы знаете, – заведующая понизила голос до конспиративного шепота, – два года назад у меня в магазине была недостача.
– Большая?
– Больше
– Это ужасно! – посочувствовала Шливиньска.
– Я приняла на работу двух таких… Вроде бы порядочные девушки. Я знала их родителей. Но не знала, что они снюхались с той бандой хулиганов, Адамяка и Палюха. Когда я заметила, что у нас не все в порядке и выгнала обеих, было уже поздно. Они сами и их дружки вынесли у меня из-под носа вина и водки на такую сумму!..
– Естественно, не обошлось и без закуски, – добавил Чеслав. – Я предупреждал, говорил: «Будь осторожна, Данка». Но вы ведь знаете, разве муж когда-нибудь бывает прав?
– Да… И родители такие порядочные люди. Скорее бы ожидала неожиданной смерти…
– Сейчас никому нельзя доверять.
– Святые слова, пани Бася!
– Они долго работали?
– Больше семи месяцев. А я, слепая, ничего не видела. Они сами или их кавалеры ежедневно выносили из магазина несколько бутылок вина или водки. Только когда я увидела их раза два вечером сильно выпившими и в компании той банды, мои глаза открылись. На следующий день, когда они выходили из магазина, я говорю: «Девочки, откройте сумки». Начались причитания и плач: «В чем вы нас подозреваете!» Но я повторяю твердо: «Выложите все из сумок на стол, или я позову милицию». У одной было две бутылки водки, у второй бутылка красного вина «Эгри бикавер» и полкилограмма ветчины.
– Неплохая выпивка, да еще с закуской. Вы передали дело в руки милиции?
– Нет. Потом я не раз об этом пожалела. Но тогда мне стало стыдно за свою глупость. И жалко было их родителей. Думала, это случайный эксцесс, выходка. А они меня так подвели!
– После инвентаризации, когда Данушка узнала ее результаты, я боялся, что у нее будет сердечный приступ.
– Чуть не случился. Так переволновалась, а здоровье с детства слабое…
«Да она могла бы полцентнера муки тащить на себе не меньше чем три километра», – подумала Шливиньска, а вслух сказала:
– Хорошо, что все хорошо кончилось.
– Вы правы, Бася. Сорок с лишним тысяч недостачи! Дело могло кончиться в суде. Просто счастье, что в управлении меня знают и уважают. Шестнадцать лет работаю в Забегово. Сначала я заведовала магазином на рынке, тогда «суперсама» еще не было. И вот уже пять лет на Сверчевского. Ни одной недостачи, ни грошика. Когда случилось это несчастье, директор говорит мне: «Пани Бышевска, я верю, что вас подвели те две девочки. Но на убытки это списать не могу. Нужно все быстро заплатить». Легко сказать – быстро заплатить, но где взять такие деньги!
– Дала Боженцка?
– Я вынуждена была обратиться к этой процентщице. Вы только представьте себе, она потребовала от меня десять процентов в месяц. И дня не проходило, чтобы она не заглянула в магазин. То за водкой, то еще за чем. Она всегда рассказывала сказочки,
– Утопающий хватается за соломинку.
– Вот именно. Я тоже вынуждена была ухватиться за соломинку. Написала ей вексель на сорок восемь тысяч злотых, с процентами на два месяца вперед – она только на таких условиях согласилась дать деньги, да еще сказала, чтобы я принесла золото в залог. Предупредила, что, если не заплачу в срок, золото исчезнет, а вексель пойдет к судебному исполнителю.
– Хорошо хоть, у вас нашлись золотые украшения, чтобы дать в залог.
– Как раз нет, дорогая моя. Наших двух обручальных колец и двух колечек, одно из которых я получила в подарок от Чеся еще до свадьбы, ей было мало. Я обежала всех родственников и друзей. Просто милостыню собирала, просила, чтобы мне кто-нибудь одолжил золото на два месяца.
– А родители тех работниц?
– Люди – свиньи. Еще и оскорбились – якобы я бросаю необоснованные обвинения в адрес их бедных невинных детей. Вообще разговаривать со мной не стали. Только тогда я поняла, какой была глупой. Нет бы сразу обратиться в милицию и потребовать инвентаризации. А так самой пришлось платить за воровок. Однако все же добрые люди помогли. Один дал кольцо, другой какую-то брошку с камнем. И в конце концов деньги от Боженцкой я получила. За два месяца выплатила все до последнего грошика, все сорок восемь тысяч злотых. Должна признать, что и Всеобщий кооператив потребителей очень хорошо себя показал. Когда я уже заплатила недостачу, он дал мне большую ссуду. Из кассы взаимопомощи тоже добавили. И у мужа на работе пошли навстречу. Иначе мы бы не выкарабкались.
– Боженцка отдала векселя и золото?
– Вынуждена была. Но по ее физиономии я видела, как она этим недовольна. Рассчитывала, что или еще из меня вытянет при продлении займа, или заграбастает драгоценности. Это была суровая баба, без милосердия. Дрожала над каждым грошем. Как будто ей мало было денег, которые она на водке зарабатывала. И ведь пенсию тоже получала неплохую.
– Наверное, топором ее стукнул какой-нибудь должник.
– Какая жизнь, такая и смерть. Жила как пиявка, умерла как свинья на бойне, которую оглушают обухом, прежде чем зарезать. Хоть это и не по-христиански, но мне ее ничуть не жалко.
– Что она делала с деньгами?
– Все отдавала детям. Один раз сказала: «Я мучилась в молодости, пусть хоть они имеют то, чего у меня не было».
– А дети, конечно, стыдились матери?
– Еще бы! Как уехали из дома учиться, так даже на каникулы не хотели приезжать. А потом вообще не показывались. Когда приехали на похороны, думали лишь о том, чтобы как можно скорее закончить этот обряд.
Было уже поздно. И хотя гостеприимные хозяева не хотели ее отпускать, Барбара собралась уходить. Сведения, которые она получила от всезнающей Малышки-коврижки, давали новое направление следствию. Шливиньска хотела спокойно обдумать полученную информацию, чтобы на завтрашнем утреннем инструктаже доложить ее четко и конкретно.