Убийства в Доме Романовых и загадки Дома Романовых
Шрифт:
Бежав из-под стражи в 1754 году, мошенник (он пытался под предлогом, находки золотых и серебряных руд получить деревню с крестьянами якобы для устройства горноплавильного завода) добрался до Ветки под Гомелем (тогда это была Польша), где находились поселения и скиты раскольников, выходцев из России. Оттуда он поехал в Кенигсберг, где на улице его остановил прусский офицер, зазвал в трактир и стал вербовать на военную службу. Когда Зубарев отказался, его арестовали и доставили к фельдмаршалу Левальду (Зубарев назвал его Ливонтом), а потом познакомили с… К. Манштейном, тем самым Манштейном, который, будучи адъютантом Миниха, когда-то арестовал Бирона.
Манштейн повез Зубарева в Потсдам, а по дороге познакомил с неким принцем, оказавшимся родным дядей бывшего императора Иоанна, Фердинандом Брауншвейгским. Манштейн
В Потсдаме с Зубаревым разговаривал сам Фридрих II, он пожаловал ему чин «регимент-полковник», дал тысячу червонцев на дорогу и две золотые медали с портретом Фердинанда, которые проходимец должен был показать Антону Ульриху. Однако в Польше его ограбили, а медали он продал.
Иван Зубарев исчезает со страниц этой истории, как и полагается по сценарию, написанному судьбой Иоанна Антоновича. Был он, вероятно, сродни Пугачеву, по крайней мере, по живости ума и способности верить в собственные вымыслы. Конечно, он врал в Тайной канцелярии, но кое-где в его рассказе мелькают и реальные обстоятельства. Безусловно, он встречался с Манштейном, который покинул Россию и стал в окружении прусского короля специалистом по русским делам. Интересно, что Зубарев (как позже Пугачев) был связан с раскольниками — врагами режима царя-антихриста (Петр I) и его дочери, а среди раскольников существовал миф о заточенном в Холмогорах истинном царе, пострадавшем за веру. Вероятнее всего, Зубарев на свой страх и риск или по сговору с веткинскими раскольниками вошел в какие-то контакты с приближенными прусского короля, а быть может, даже встречался с Фридрихом II.
Для Пруссии надвигалась война с Россией, и вполне возможно, что, не придавая персоне Зубарева серьезного значения, но будучи свидетелем неожиданных (и удачных) переворотов в России, Манштейн мог убедить короля пожертвовать тысячей червонцев — на всякий случай.
А вот для Елизаветы Петровны дело Зубарева было тревожным сигналом, и она немедленно приняла меры. Сгоряча пообещав выпустить младенца-императора и его семью из России, Елизавета изменила решение. 29 ноября генерал-поручик В. Ф. Салтыков повез все семейство в Митаву, столицу Курляндского герцогства, но очень скоро получил новую инструкцию: не торопиться, задержаться в Нарве, а затем — в Риге.
Взойдя на престол, Елизавета спешно старалась подвести основание под свое шаткое право престолонаследия. Из Голштейна был вызван племянник Карл Петер Ульрих, которого обратили в православие и нарекли наследником. Состоялся скорый и неправедный суд над недругами Елизаветы — Минихом, Остерманом и их «сообщниками». Бывшие соратники низверженных идолов, а ныне судьи — Черкасский, Трубецкой, Ушаков — соревновались в ужесточении казни и наконец приговорили Миниха к четвертованию, а Остермана — к колесованию.
18 января 1742 года осужденных привезли к эшафоту, сооруженному на Васильевском острове, напротив здания Двенадцати коллегий. Остермана везли на санях — он идти не мог, прочие шли пешком. Выделялся ростом и бодростью фельдмаршал Миних: он был чисто выбрит, хорошо одет и спокойно беседовал с шедшими рядом офицерами. Первым внесли на эшафот Остермана, прочитали приговор — колесование, но вслед за тем объявили, что государыня смягчает наказание и приговаривает виновного лишь к отрублению головы. Старика бросили на доски, обнажили шею, один палач держал его голову за волосы, второй вынимал топор из мешка. В последнюю минуту секретарь вынул новый указ и громогласно заявил: «Бог и государыня даруют тебе жизнь». Объявили помилование и другим… Народ, собравшийся на зрелище, остался недоволен, и солдаты даже вынуждены были утихомирить толпу.
В апреле 1742 года в Москве состоялась торжественная коронация Елизаветы, а летом разнесся слух, будто камер-лакей Александр Турчанинов и несколько гвардейцев замыслили заговор, чтобы убить Елизавету и ее наследника и возвести на престол Ивана Антоновича. Еще через
В январе 1744 года последовал указ: брауншвейгское семейство, содержавшееся в Дюнамюнде под Ригой, перевезти в Раненбург, в Воронежскую губернию. Летом 1744 года Елизавета поручила камергеру Николаю Корфу перевезти семейство в Архангельск, а оттуда — в Соловецкий монастырь. Принца Иоанна велено было майору Миллеру везти особо: «Когда Корф отдаст вам младенца четырехлетнего, то оного посадить в коляску и самому с ним сесть и одного служителя своего или солдата иметь в коляске для бережения и содержания оного; именем его называть Григорий. Ехать в Соловецкий монастырь, а что вы имеете с собою какого младенца, того никому не объявлять, иметь всегда коляску запертую [11] . В августе мальчика оторвали от матери — им не суждено было больше увидеться — и всех повезли к Белому морю. Но в октябре было невозможно добраться до Соловков, и сердобольный Корф уговорил оставить ссыльных в Холмогорах, в архиерейском доме. Там, в Холмогорах, они и жили. Иван — под именем Григория — отдельно от родителей. В 1745 году Анна Леопольдовна родила сына Петра, а в 1746 при родах сына, названного Алексеем, Анна Леопольдовна умерла. Погребли ее в Александро-Невской лавре рядом с матерью. Елизавета присутствовала при церемонии и плакала. Остальные продолжали жить в Холмогорах: Иван под надзором Миллера; его отец, сестры и братья — знатока географии Вындомского.
11
С. М. Соловьев, История России.
Елизавета наложила запрет на упоминание царствования Ивана Антоновича: все указы и постановления предыдущего царствования были изъяты, портреты, медали, монеты с изображением императора и его матери уничтожались.
И потому дело Зубарева, в котором плоть и кровь как бы обрели разговоры, слухи, перешептывания о несчастном ребенке, так напугали Елизавету. 26 января 1756 года сержант лейб-компании Савин в глухую зимнюю ночь вывез пятнадцатилетнего Ивана из Холмогор, а Вындомский получил инструкцию «за Антоном Ульрихом и за детьми его смотреть наикрепчайшим образом, чтобы не учинили утечки [12] . Путь же Ивана лежал в крепость Шлиссельбург — там российские власти содержали особо опасных преступников.
12
С. М. Соловьев, История России.
Время: 5 июля 1764 года.
Место: крепость Шлиссельбург.
Главное действующее лицо: Василий Яковлевич Мирович, подпоручик Смоленского пехотного полка.
Шли годы. Скончалась Елизавета Петровна; погиб в результате заговора ее наследник — император Петр III; вопреки всем законам божеским и человеческим взошла на российский трон немецкая принцесса, убившая своего мужа, Петра III, и отстранившая от царствования своего сына Павла I, — Екатерина II. Только в Холмогорах и Шлиссельбурге все оставалось как прежде. В Холмогорах Антон Ульрих, его дочери (Екатерина и Елизавета) и сыновья (Петр и Алексей), как доносил надзиравший за ними офицер, «живут… с начала и до сих пор в одних покоях безысходно, нет между ними сеней, но из покоя в покой только одни двери, покои старинные, малые и тесные. Сыновья Антона Ульриха и спят с ним в одном покое. Когда мы приходим к ним для надзирания, то называем их по обычаю прежних командиров — принцами и принцессами [13] .
13
С. М. Соловьев, История России.