Убийства в Доме Романовых и загадки Дома Романовых

Смирнов Анатолий Тихонович

Почти сразу же после убийства возникла проблема: как переносить тела убиенных. Выход нашли быстро. Из каретного сарая были принесены две оглобли, к которым привязали простыни, соорудив, таким образом, нечто, подобное носилкам. Первым на них положили Государя. Следом за несущими Его бренное тело двинулся М.А. Медведев (Кудрин), который позднее вспоминал:

«Около грузовика встречаю Филиппа Голощекина.

— Ты где был? — спрашиваю его.

— Гулял по площади. Слушал выстрелы.

Было слышно.

Нагнулся над царем.

— Конец, говоришь, династии Романовых?! Да…»

После того, как все тела были погружены на машину и накрыты шинельным сукном, П.З. Ермаков сел в кабину к шофёру С.И. Люханову, чтобы указывать дорогу, а М.А. Медведев (Кудрин) и двое, вооружённые винтовками, «латышей — Я.М. Целмс и А. Верхаш разместились в кузове, чтобы сопровождать останки Романовых к месту их последнего «упокоения».

Около 3 часов 30 минут утра 17 июля 1918 года, автомобиль, гружёный 11-ю телами расстрелянных, выехал из ворот дома Ипатьева на Вознесенский переулок, проехав который свернул на Колобовскую улицу, откуда двинулся в сторону Верх-Исетского металлургического завода.

Эпилог

17 июля 1918 года в Екатеринбурге было совершено преступление, оправдать которое, даже самыми «высшими целями во благо» невозможно. Ибо убийство Помазанника Божия не просто «преступная политическая акция», а отступление от всех норм Православного миропредставления: «Царь — устроение Божие»! И то, что случилось потом с нашей страной и людьми — все немыслимые мучения и страдания нашего народа, на мой взгляд, есть ни что иное, как кара Божия.

Когда весть об убийстве Царя (о смерти всех членов Семье тогда ещё не было известно) дошла до патриарха, он, Святейший Патриарх Тихон, произнёс в московском Казанском Соборе проповедь, в которой сказал:

«Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь Расстрелянного падёт на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать и судить дела бывшего Государя: беспристрастный суд над Ним принадлежит истории, а Он теперь предстоит перед нелицеприятным Судом Божиим. Но мы знаем, что Он отрёкся от Престола, делая это, имея в виду благо России и из любви к ней… Он ничего не предпринял для улучшения Своего положения, безропотно покорился судьбе…

И вдруг Он приговаривается к расстрелу, где-то в глубинке России, небольшой кучкой людей (тогда ещё никто не знал, что инициатива убийства всей Царской Семьи исходила, непосредственно от Центральной власти. — Ю.Ж.), не за какую-то вину, а за то только, что его будто бы кто-то хотел похитить. Приказ этот приводится в исполнение, и это деяние, уже после расстрела, одобряется высшей властью. Наша совесть примириться с этим не может, и мы должны во всеуслышание заявить об этом как христиане, как сыны Церкви».

А задолго до него, тысячу раз прав был Святитель Земли Русской отец Иоанн Кронштадский (И.И. Сергиев), отразив в 1905 году в одной из своих проповедей саму суть приближающегося момента: «Если не будет покаяния у Русского Народа, конец

мира близок! Бог отнимет у Него Благочестивого Царя и нашлёт самозваных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами».

Точнее и не скажешь. Так и вышло. И продолжалось более семидесяти лет самозванной коммунистической диктатуры, ввергшей страну в хаос и экономический тупик.

За десять лет до падения коммунистического режима Государь Император Николай II был причислен клику Святых Русской Православной Церковью за Границей, а в 2000 году — Архирейским Собором Московской Патриархии.

Посему нам — живущим сегодня и переосмысливающим эту минувшую трагедию, следует помнить слова, написанные в Тобольске Великой Княжной Ольгой Николаевной после отъезда Её Августейших Родителей:

«Отец просит передать всем тем, кто Ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за Него, так как Он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет ещё сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь…»

Юрий Жук

Жизнь и смерть Великого Князя Михаила Александровича

Штрихи к биографии

Великий Князь Михаил Александрович был четвёртым и самым младшим сыном Императора Александра III. Он родился в Аничковом дворце в Санкт-Петербурге 4 декабря (22 ноября) 1878 года и был третьим по преемственности Престола Государства Российского после своих Августейших Братьев — Великих Князей Николая и Георгия.

По воспоминаниям знавших его людей из ближайшего окружения, Михаил рос умным и энергичным юношей высокого роста, крепкого телосложения и приятной наружности. С самых ранних лет его увлечениями была верховая езда, охота, спорт и театр, а позднее — вождение автомобиля и авиация.

Многие царедворцы также отмечали его воспитанность, скромность и даже застенчивость. В общении с людьми, независимо от их общественного положения, Михаил Александрович отличался своеобразным «демократизмом», предпочитая подчас общество своих наставников, а не царственных родственников. В силу этих обстоятельств, некоторые считали его безвольным и легко попадающим под чужое влияние. Но это абсолютно не соответствовало действительности, так как Великий Князь был способен принимать самостоятельные решения, а в силу необходимости пойти и на самопожертвование.

Полковник А.А. Мордвинов, состоявший до 1912 года в должности адъютанта при Великом Князе, впоследствии вспоминал:

«Многим Михаил Александрович казался безвольным, легко попадающим под чужое влияние. По натуре он действительно был очень мягок, хотя и вспыльчив, но умел сдерживаться и быстро остывать. Как большинство он также был неравнодушен к ласке и излияниям, которые ему всегда казались искренними. Он действительно не любил (главным образом, из деликатности) настаивать на своём мнении, которое у него всегда всё же было, и из этого же чувства такта стеснялся и противоречить. Но в тех поступках, которые он считал — правильно или нет — исполнение своего нравственного долга, он проявлял обычно настойчивость, меня поражавшую».