Убийства в «Маленькой Японии»

Лансет Барри

– У вас есть пистолет?

– Да, а что?

– Вам лучше всегда иметь его при себе.

– Я легко могу обойтись без оружия, как тебе известно.

– Да, Броуди, вы хороший боец. Но не пренебрегайте пистолетом. Однажды он может спасти вам жизнь.

У меня похолодело в груди.

– Не хочешь объяснить подробнее, что имеешь в виду?

– Объясню, когда доберетесь до нас. Если только доберетесь.

– Что значит «если»?

– Не изображайте героя. Они умеют подкрадываться к людям незаметно.

Меня начало слегка потряхивать. Я осознавал справедливость слов сыщика, пусть и не до конца понимая, в чем она состоит.

– Прилетайте в Токио

как можно скорее, Броуди. Они не убивают у себя на заднем дворе.

– У тебя есть какая-то версия?

– Да, и если она верна, мы все можем погибнуть. Прилетайте в Токио. Если сумеете благополучно оказаться здесь, мы поговорим подробнее.

И он отключил связь.

Глава двадцать первая

Сотовый телефон Оги завибрировал. Он сидел дома, попивая саке десятилетней выдержки из Нары. Поправив воротник темно-синего самуэ – традиционной японской мужской одежды с верхом, напоминающим кимоно, и свободного покроя брюками из той же ткани, он протянул руку к трубке. На столике в углу комнаты стояли три огромных бутылки «Шато Марго» 1900 года, добытых в Швейцарии. Уже скоро он уложит их в ячейки своего винного погреба, но пока ему все еще хотелось насладиться мягкой игрой света, отраженного старым бутылочным стеклом. Оги нажал кнопку, активировавшую систему кодировки разговора.

– Слушаю, – произнес он по-японски.

– Настало время ликвидировать Броуди.

Это Дермотт снова жаждал крови. Потерев пальцем переносицу, Оги ответил:

– Сомневаюсь. А что случилось?

Мускулистый и стремительный до неудержимости, Дермотт являл собой великолепную боевую машину, однако его умственные способности были далеки от такого же совершенства. Оги допустил ошибку, позволив ему возглавить небольшую тактическую группу, но больше он ее не повторит. Хороший солдат далеко не всегда становился хорошим командиром.

Но на сей раз его лучший боец сообщил уже вторую неприятную новость за два дня:

– Этот старьевщик сумел напасть на наш след. Он знает, что я приставил Гэса присматривать за ним.

Идиоты! Сколько раз нужно повторять, что терпение прежде всего?! Терпение и осторожность!

На их общей родине в Сога-джуджо Гэс Харпер носил имя Хидео Хаттори. Это был опытный специалист слежки за людьми, прошедший по специальной договоренности с «МОССАД» курс обучения у них. Обычно никто не замечал его присутствия, как никто не мог противостоять в схватке Дермотту – лучшему стрелку и рукопашному бойцу, который, по мнению Оги, уступал в этом лишь Лоренсу Кейси. Однако после того как целый набор подслушивающей аппаратуры был задействован у Броуди дома и в магазине, Оги распорядился свести личную слежку к минимуму. Где только возможно, он предпочитал полагаться на технические приспособления. К примеру, это отлично сработало, когда Броуди встречался с лейтенантом полиции в ресторане «Эм энд Эм». Микрофон с параболической антенной, установленный в пустующем соседнем офисе, позволил им записать разговор до последнего слова. Значит, кто-то допустил промашку, если Броуди удалось засечь Гэса.

– И кого мне винить в этом? – спросил Оги.

– Никого. Броуди слишком опытен и умен. Гэс даже не догадывался, что раскрыт, пока не появились копы.

Оги был одновременно и рассержен, и заинтригован. Вероятно, так оно и есть, подумал он, учитывая наследственность антиквара. Яблоко от яблони недалеко падает. Сын Джейка Броуди унаследовал отцовский талант, которым не пользовался в полной мере при своем нынешнем занятии. Если только антикварный магазин не

являлся обыкновенным прикрытием. Возможно ли это? Нет, едва ли. Он унаследовал половину фирмы отца и работал на два фронта. Конечно, не поленился повесить небольшую бронзовую вывеску при входе в свой магазин, но специальной подготовки не прошел.

Как ни сдерживался Оги, его злость прорвалась наружу:

– Не смей нарушать приказ! Держись от него на дистанции!

– Хорошо, если вам так угодно. Но только здесь сейчас поднялась суматоха, как в святилище Мейджи в канун Нового года, мой господин. Полиция, Лизза Хара, японская пресса, звонки из Токио.

Лизза Хара? Токио? Вот это нуждалось в проверке. Но позже. На сегодня важнее всего было сохранять спокойствие и терпеть, а терпения у Оги было более чем достаточно, чтобы сдерживать любые неразумные порывы Дермотта. Вот почему столь немногие мужчины годились на роль подлинных лидеров. Большинство имели склонность к излишней панике или чрезмерной реакции на события. При правильной мотивации полные энергии молодые люди легко воспитывались как идеальные машины для убийства, но руководство… Здесь все обстояло иначе. Отец Оги начал готовить его к роли вождя с десятилетнего возраста, а отца точно так же воспитывал дед. За четырнадцать поколений, сменявших друг друга триста лет со времен самого генерала, клан Оги превратился в невидимую правящую династию, потому что навыки лидеров его мужчинам прививались с юности. Их предками были закаленные самураи. Они умели при необходимости становиться лишь тенью от тени. Клан Оги воспитывал мужчин-стратегов, наделенных даром предвидения, умевших покорять своих подчиненных, делая их преданными себе душой и телом. Они знали, когда проявить мягкость, а когда становиться беспощадными. Только несколько чужаков за всю историю Соги сумели проникнуть внутрь круга, но каждый из них бесследно исчезал, когда для этого возникали условия. Дермотт проявлял совершенно преждевременную и вредную инициативу, и это было еще мягко сказано.

– Броуди действует по просьбе своего друга из полиции, – сказал Оги. – Привлечь к делу консультантов из Японии? Это свидетельствует о том, что лейтенант сообразительнее остальных копов. Но что с того? Полицейские отработают все версии, а результат окажется нулевым. Приятеля Броуди понизят в звании и переведут на другую работу, а сам Броуди снова вернется к своим картинкам и старым горшкам.

– Боюсь, он еще долго останется для нас занозой в заднице. Броуди летит в Токио.

– Почему ты так считаешь?

– Ему позвонили и предупредили о нас.

И Дермотт изложил суть телефонного разговора о пропавшем лингвисте. Оги слушал, но не испытывал ни страха, ни удивления. У Броуди хватало знаний, чтобы обратиться к нужным людям, и потому рано или поздно кто-нибудь из них мог неожиданно подсказать ему источник происхождения кандзи. Оги умел признавать чужие таланты, и в этом тоже заключалась его сила. Вероятно, им все-таки придется разделаться с Броуди. Но на данный момент важнее всего сохранить статус-кво.

– Им почти ничего не известно, но я все равно обо всем сообщу в деревню, – произнес Оги.

– Проще разрешить мне устранить его.

– Нет. Только не в Сан-Франциско. Полиция вновь переполошится, а нашему клиенту лишняя шумиха ни к чему.

– Тогда в Токио? Я мог бы улететь туда более ранним рейсом.

Оги сдержал раздражение, напомнив себе, что рвение – именно та черта характера, которую он стремился развивать в своих подчиненных.

– Ты же знаешь, что Токио – табу.

– Как вы думаете, он отправится в деревню?